Вернуться на предыдущую страницу

No. 1 (30), 2012

   

Книжная полка


Евгений Степанов, «Профетические функции поэзии, или Поэты-пророки». — М., «Вест-Консалтинг», 2011

Новая книга писателя Евгения Степанова «Профетические функции поэзии, или Поэты-пророки» вышла в издательстве «Вест-Консалтинг» в 2011 году.
Вопросы, затронутые в книге, заставляют задуматься над тем, как поэтам удается предвидеть события, обладают ли они экстрасенсорными способностями или само произнесенное (напечатанное) слово воздействует на будущее.
Автор подчеркивает, что поэтам-пророкам свойственна не только коммуникативная функция, но мета-коммуникативная, рассчитанная на множество будущих поколений. Информация берется поэтами из каналов, ведомых только им одним, — они едва осознаются, так как пророческие стихи возникают в минуты озарения и как бы поставляются извне. Но для того, чтобы «добыть» такое стихотворение, нужна, как и для каждого дела, определенная подготовка: хорошо развитая интуиция, повышенная чувствительность, внутренняя культура, творческая энергия и многое другое, — то, что составляет основу таланта.
По мнению писателя Даниила Андреева — визионера, создавшего метафизический труд «Роза мира», пророки и вестники — понятия близкие, но все же не совпадающие. Творческих людей он соотносит с вестниками, действующими через искусство. «Вестник — это тот, кто, будучи вдохновляем даймоном (Высшая Творческая Сущность) дает людям почувствовать сквозь образы искусства в широком смысле этого слова высшую правду и свет, льющиеся из миров иных». Свою мысль он иллюстрирует строками из характерного стихотворения А. К. Толстого: «Тщетно, художник, ты мнишь, / что своих ты творений создатель».
Речь, конечно, идет, прежде всего, о самых талантливых поэтах, которых можно отнести к миссионерам потому, что им удавалось отразить не только земную жизнь в ее настоящий момент, но и проникнуть в будущее.
Постулат, что поэт является пророком, «возвел в абсолют.... Александр Сергеевич Пушкин».
Евгений Степанов углубляется в вопрос о том, в чем, по мнению Пушкина, земное предназначение поэта, и почему Пушкин «осознанно ассоциирует себя с пророком».
В книге выявляются не только профетические функции классиков, но и наших современников.
Велимир Хлебников предсказал дату революции, предвидел появление Интернета, дал описание городов будущего: «дворцы-страницы, дворцы-книги, стеклянные развернутые книги».
Марина Цветаева предвидела судьбу своих родных и друзей: «Голыми руками возьмут — /ретив! упрям! — / Криком твоим всю ночь будет край звонок!». Такие строки посвятила она О. Э. Мандельштаму еще в 16-м году, задолго до его гибели, когда его «взяли голыми руками» и расстреляли.
От Цветаевой не ускользнуло предвидение печального конца ее мужа С. Я. Эфрона, который «пошел на плаху» (как иностранный шпион был расстрелян в 1941-м году), а также сына Георгия:

«Я — с черноземным грузом!
Не быть тебе французом».

Собственная судьба Марины Цветаевой отразилась в трагических строках, посвященных С. Я. Эфрону:

«Так вдвоем и канем в ночь:
Одноколыбельники».

Ночью их совместной гибели стал 1941 год.
Судьбы Сергея Есенина и Николая Рубцова — это судьбы поэтов-пророков, которые, по мнению Степанова, «по неизвестным нам причинам как бы моделировали свою кончину, отчасти программировали ее, играя судьбой».
Незадолго до гибели, — того момента, когда гражданская жена Н. Рубцова, Людмила Дербина, задушила его после очередной ссоры, она писала:

«О, как тебя я ненавижу!
И так безудержно люблю,
Что очень скоро (я предвижу!)
Забавный номер отколю.
Когда-нибудь в пылу азарта
Взовьюсь я ведьмой из трубы
И перепутаю все карты
Твоей блистательной судьбы!»

Наши современники (Виктор Цой, Александр Ханьжов, Борис Рыжий, Татьяна Бек, Анна Альчук) — «трагические голоса эпохи», — тоже обладали даром предвидения своих и чужих судеб. «Обостренное чувство неприятия враждебного и несправедливого мира», конфликт с самим собой, неуспокоенность души подводят поэта к той грани, за которой он начинает искать правду и ответы на свои вопросы в ноосфере, доставая оттуда Слово, «расщепляя его, как физики на атомы», подобно трагически ушедшей поэтессе Анне Альчук. Если верить ее пророческим стихам, написанным незадолго до смерти, ею теперь «обживается вечность».
Но вечность начинает обживаться талантливыми поэтами уже до земного ухода.
Попытка Евгения Степанова проникнуть в метафизику движения поэтической души вызывает большой интерес и подталкивает к разгадке волнующих вопросов, к которым мы можем только слегка прикоснуться, но вряд ли когда-нибудь найдем ответы на них.

Наталия ЛИХТЕНФЕЛЬД



«Они ушли. Они остались». Антология. Составитель — Евгений Степанов. — М., Вест-Консалтинг, 2011

Антологию ушедших поэтов «Они ушли, они остались», изданную «Вест-Консалтингом» в 2011 году, можно было бы отнести к традиционным поэтическим антологиям, если бы ее составитель и издатель, поэт Евгений Степанов так или иначе не был связан с представленными в ней, такими разноплановыми, известными и неизвестными авторами. О каждом их них, независимо оттого, знал он его лично, дружил или просто представлял интересы автора, как издатель, в заключение стихотворной подборки Степанов сказал свое слово в неформальном эссе. «Эта книга — дань любви ушедшим поэтам, дань любви их стихам...». Их стихи после ухода в другой мир, как это часто и происходит с поэтами, начинают вторую жизнь.
Различны талант и значимость каждого автора, как и их судьба в русской литературе. Одни были признаны при жизни
(А. Вознесенский, Б. Ахмадулина), других мы только открываем для себя (Игорь Алексеев, Алексей Даен, Михаил Крепс, Лидия Алексеева), но замечательно их объединение под одной крышей — черно-белой обложкой поэтического домика, войдя в который, читатель сможет еще раз встретиться с тем, кого хорошо знает или познакомиться с новым именем.
В эссе, посвященном Белле Ахмадулиной, Е. Степанов говорит, что «смерть — самый сильный микрофон поэта. После смерти поэта все встает на свои места: становится ясно, кто кем был в литературе, кто в ней остался, а кто оказался мыльным пузырем».
Все это так, но особенно горько, когда поэты покидают этот мир в полном расцвете сил. Саратовский поэт Игорь Алексеев, член редколлегии журнала «Дети Ра», мужественно ушел после тяжелой болезни. Невозможно хладнокровно читать его последнюю переписку в интернете с друзьями и поклонниками его таланта, которые любили Игоря и старались поддержать. Евгений Степанов, друживший с поэтом, называет его книгу «Как умирают слоны» выдающимся произведением: «Фактически это Дневник умирающего человека, … написанный первоклассным метафорическим языком поэта».
Поражает то, что даже в момент умирания настоящий поэт думает о Слове:

«Странно —
Кусок стекла и амальгама
Причина текста».

В 34 года по той же самой причине (онкология) ушел Алексей Даен, «мостик между культурами России и Америки», близкий друг Степанова, активный участник редколлегии журнала «Дети Ра», составивший нью-йоркский номер. «Проза, поэзия, переводы, дневники, письма... Все, что осталось от Алексея Даена, требует внимательного филологического анализа. В одном из стихотворений, вошедших в антологию, поэт с горькой усмешкой определяет смысл жизни:

«сеять
доброе/вечное
при перманентной
засухе».

Но если бы не оставалось надежды на то, что тебя услышат, вряд ли бы у любого из поэтов возникло желание творить.
Лидия Алексеева, «дитя Серебряного века», двоюродная племянница Ахматовой, с поэзией которой лучше была знакома русскоязычная литературная диаспора Нью-Йорка, всегда надеялась на то, что ее слово будет услышано на Родине:

«И брошу в мир, как на последний суд,
В бутылке запечатанное слово —
И может быть, у берега родного
Она пристанет, и ее найдут».

Как и мечтала поэтесса, в своем творчестве она вернулась на родную землю.
Всего год прожила в немецкой эмиграции в Берлине и внезапно исчезла российская поэтесса, художница, мастер видеоинсталяции Анна Альчук. Некоторое время спустя ее обнаружили в Шпрее. В своей статье о ней Евгений Степанов пишет, что до своего трагического исчезновения Анна прислала ему новые стихи, которые были напечатаны в журнале «Дети Ра» и явились пророческими:

«ОтлеТЕЛА душа
отдышалась
отрешилась от шлака и —
вширь
просияла на синем
отсель
несиницей в руках саркофага —
прошивающим Землю дождем
журавлем
обживается вечность».

Особенно теплые слова Е. Степанов посвятил своему старшему другу и товарищу, поэтессе, у которой многому научился, Татьяне Бек: «Она была уникально образована. Другого такого знатока поэзии я не знал. Когда нужно было что-то уточнить (дату рождения поэта, кто автор той или иной строки и т. д.) — я звонил ей. И она выдавала информацию лучше, чем энциклопедический словарь». В воспоминаниях о ней — разговоры о литературе, письма поэтессы, нерешенные споры об авангардной и традиционной поэзии. Как и многие поэты, Татьяна Бек предчувствовала свой уход. В последние годы все чаще появлялись в ее стихах мотивы прощания:

«...Мы поэтами, мы обормотами
Были, были, — да время прошло».

В день ее смерти Степанов находился в дороге. В тот час, когда Татьяна Бек умирала, у него случился кардиологический приступ. Это нить, которая связывает поэтов, потянулась в заоблачные дали и отозвалась болью в сердце.
Можно перечислить все значительные имена, которые вошли в антологию: Алексей Хвостенко, Юрий Влодов, Валерий Прокошин, Геннадий Айги, но лучше взять книгу и почитать ее самому.
Дизайн обложки очень символичен. Он напоминает даосскую монаду — черная и белая половинки, как инь и ян из древнекитайской «Книги перемен», служащие для выражения взаимодействия двух миров — в данном случае мира оставшихся и мира ушедших.
«Пока жива память — живо все и живы все. Мы умираем не тогда, когда заканчивается наше физическое существование. Истинная смерть — это забвение... А книги — это наша память», —
слова поэта и писателя Виталия Владимирова, чье творчество также представлено в сборнике, являются лейтмотивом этой уникальной антологии.

Наталия ЛИХТЕНФЕЛЬД