Вернуться на предыдущую страницу

No. 1 (36), 2013

   

Будетлянин

 

ВОЛНА ВХ: ПАМЯТИ ВЕЛИМИРА

 

Весной 2012 года в Татарстане впервые прошел Международный Хлебниковский фестиваль «ЛАДОМИР». С 12 по 15 апреля немногочисленный, но мощный поэтический десант брал штурмом литературные площадки Казани и Елабуги. Отличительными чертами фестиваля, организованного казанским поэтом Лилией Газизовой при поддержке Министерства культуры, Союза писателей Республики Татарстан, Союза писателей XXI века, Елабужского музея-заповедника и Фонда «Канафер», являются его многогранность; насыщенность и интенсивность короткой, но емкой программы.
Участниками «Ладомира» были не только поэты, но и редакторы, издатели,  журналисты, культуртрегеры, ученые, музыканты, художники. Состоялись презентации новых номеров казанских и московских журналов «Казань», «Современная поэзия», «Дети Ра», «Юность», петербургских антологий «Собрание сочинений» (поэзия СПб. 2009—2012 гг.) и «Велимир Хлебников: Венок поэту»; был организован круглый стол «Самовитое слово в XXI веке»; прошла встреча с поэтами из разных городов, выступавшими в разные годы в московском литературном салоне «Булгаковский дом»; в культурном центре «Дом Аксенова» была развернута выставка художника из Улан-Уде Аркадия Перенова, посвященная Будетлянину.
Из стихотворений поэтов, приехавших на фестиваль, сложилась небольшая подборка «хлебниковских» (по духу, прежде всего) текстов, которую мы и предлагаем читателям «Футурума».



Сергей БИРЮКОВ

 

Белый ворон

 

Траурный марш
вас не вдохновляет.
Но если другая
музыка не звучит,
если путей иных не зная,
ты, музыкой объемлемый
и все же молчишь…

Все зеленое — зеленеет,
как бы само собой,
без усилий.

Итак, он идет
по дороге, итак, он летит
по дороге
и пыль
не касается
его одежд.

По законам природы —
законам творения
он единственный
и незнакомый
искусству полому
и ремесла
сапожника он не знает, увы!

Это Вселенная
перед ним,
где Лобачевский
и Эйнштейн
пересекаются с Евклидом,
где луг зеленого творения
нас любит
в нашей неразумени.
И голосами
неосенними
зовет грядущее
потрогать
и молока,
горчащего слегка,
попить,
сдувая пену теплую.
И вишня
в этот миг призывно
глядела черными очами,
нас призывая заменить
то, что назвали мы
речами.

Так слепяще-белый ворон
оказывал свой белый норов.

И опускался он на пашни,
и думал, ногу поджимая,
и виделся в поступи отважной
вдали, как будто поджидая,
на опоздавших на столетье
очами черными взирая.
И травинку взявши в клюв,
наиграл концерт для фортепьяно
Скрябина А. Н.

Он путь держал скорей к Востоку,
где горы высились
верблюдом,
где мир дрожал
живым истоком
и где иначе
пели люди,
где буквы Х и М
сходились в битве
и Б искало путь не зла…

Так слепяще белый ворон
оказывал свой белый норов.

Пока мяукали здесь кошки,
за хвост поймать его хотя,
и пять иль шесть ворон из стаи
покрасились скорее в белый цвет,
чтобы тем самым взять приоритет,
он дул в травинку, намекая,
что за семь бед один ответ,
предчувствуя, что
почва созревает.

Он поводил глазами,
не говоря, что никогда,
а понимая, что навеки.
И, плюнув косточкой от вишни,
и постигая грусть букашки
смотрел он очесами Вишну,
воробушкам отдав сухие крошки.

Весной он к северу тепло
Елене матовой приносит,
лицо напоминает, что светло
и снисхождения не просит.
Мир может хрустнуть вдруг на сгибе
и слово
            легко войной оскорбить,
решительно он равенство поставит —
                        творить-любить.
Когда ему:
— На в лоб, болван! —
почтительнейше произносят.

……………
………………
……
………………
……

Симметрия начала и конца,
как будто неоконченность стихии,
И чтимый прочно за отца,
он попадает вдруг в витии.

А его уже на другом
берегу
ожидают нетерпеливо
и лодка
направляется сюда.
Вот носом в берег ткнулась,
но пока
он сесть в нее забыл.
Он увлекается
внезапным взлетом вверх,
паденьем вниз.
Воздух сечет крылом
и, опершись о воздух,
летит на юг,
где зиму зимовать,
как будто бы не замечая
явно, что поле
там внизу
покрыто черным вороньем.
И вишни
вытек глаз.

Но белый ворон отряхнулся
арбуз разрезал астраханский
и в небо сразу устремил
свой глаз и птичий и тарханский.
Он замечал движенье там:
пониже птицы, выше тучи.
Он словно тайны прошептал
и зоем отозвались кручи.
И лебеда пала в ноги.
Лопух закрыл свой взор листом.
Тяжелые воспряли боги,
чтоб раптом умереть потом.
И вишня цвет свой потеряла,
чтоб завязь дать,
и как дитя
листвой зеленою играла
и кожей нежною светя.

Перекрывая дикий зной,
иссушающую жажду,
выдохнул как будто зой:
— Жа-жду! Жа-жду! Жа-жду!

На окраине разверстой ночи
светилась точка,
отдаляясь.

Чиркнул спичкой
и обжег пальцы.

Так слепяще-белый ворон
оказывал свой белый норов.

Из пункта Б к пункту Х
шел человек,
не теряя из виду
пространство точки на часах
на опоздавших на столетье
горела вишня
черными очами
и выпь вопила
черными ночами
в сухих болотах новгородских.

Другие же за благо
посчитали
придти с обратной стороны.

Как нежной матери сыны,
которая их била больно,
они сказали, что довольно,
они ушли, остались сны.
Как мамонты вмерзают
в лед
и муха тонет в янтаре.

Полетом в космос называя
вращение
в пустом сосуде,
зачем ошиблись мы, не зная,
что в нас живут иные люди?
Зато
небесных пахари миров,
троянских не приняв даров,
внутри себя растили космос
и звездный наклонился колос.

Так оказывал свой норов
белый ворон.

Закрыв глаза, он созерцал
внутри себя моря и страны
и книгу вечности листал —
она из камня и металла.
Каких-то крохотных примет
ему хватало.

Другие же за благо
посчитали.

На веки их не сели звезды,
входили дважды
в ту же воду,
которая цвела
и тина мутная всплыла…
Меж тем шел по дороге
Гуль-мулла,
читал пески
и черноземы,
сосны стремительную высь,
единственный
и незнакомый,
не разумеющий: «Вернись!»
И слоем почвы плодородным…



Лилия ГАЗИЗОВА

 

* * *

 

Левая бровь удивляется выше, чем правая.
Кожа на левом локте грубее…
На левую руку люблю
Водружать подбородок свой,
Когда долго на что-то смотрю
Или слушаю сосредоточенно…

Левой глажу собак и рисую.
Слева — четырехкамерное.
И легкое слева,
В него, как и в правое, впрочем,
Дым сигаретный
Без устали втягиваю.

Слева — все, что мне нужно для жизни.
Быть хочу левой своей половиной!
Слева ложись от меня, мой любимый!
И я прошепчу нежно-нежно на ушко
Слова свои левые…
Самые левые…



Евгений СТЕПАНОВ

 

ЗВЕНЬ

 

разом: логос-разум — мрынь
грынь
или даже — стынь
стынь

зау! — логос-ребус — жень
шень
вау! — логос-мелос — звень
звень

даже если это трень-брень
даже если это дрянь-хрень
только все же это звень-звень
только все же это звень-звень!



Андрей НОВИКОВ

 

ХВВ

 

Ногу за ногу заложив,
Велимир сидит. Он жив.
                     Д. Хармс

 

Он больше века ум тревожит
и сторожит.
Поступит жизнь с тобою строже,
но надо жить.

А мир, что зримо им построен,
стоит как Рим.
Как будто бы незримых трое
следят за ним.

Ему служило солнце словно
как хлеб и кров.
И было только слов уловом
его добро.

А путь знаком в ночи, как «Отче…»,
как букв мешок.
И он один лишь сеял очи
и шел, и шел.

Как нерасчетливый наследник,
открыв сезам,
он жил как сам не как последний,
и умер сам.

Пример, который служит знаком
стремиться ввысь
Смотри — а он еще меж нами,
среди живых.



Ганна ШЕВЧЕНКО

 

Хлебникову

 

опавшие листья по дому
с прожилками спелых стихов
он ловит сачком незнакомым
пчелу недоказанных слов
его потолок протекает
сочит чердака глубину
и эта капель предвещает
ближайших столетий весну
ядро симфонической пушки
снесло надоевший чердак
теперь его радостный Пушкин
звучит не о том и не так
шарманка на скомканной крыше
поет с ускореньем юлы
он скоро допишет допишет
диктант сумасшедшей пчелы



* * *

 

9 ноября 1885 года (как пишут умные буквы учебников),
в Калмыцкой степи,
в семье орнитолога,
родилась птица по имени Хлебников.

Он говорил Человечеству:
«Я — житель вершин! Спою вам прекраснейшие слова!
Давайте в ладонях растить эдельвейсы, чтоб лучами текла голова!
Давайте из глаз удалим светонепроницаемую пленку!»
А Человечество отвечало: «Агу!», и мочилось в пеленки.



Нури БУРНАШ

 

Памяти Хлебникова

 

ISBN, ISBN, ISBN — едет издатель в мягком вагоне;
ИНН, ИНН, ИНН — телефон завкадрами на вибрации;
МS-DOS, МS-DOS, — дышит карманник, уйдя от погони;
IT, IT, IT — во дворе надрывается сигнализация;

Баю-баюшки-ПБОЮЛ — сына укачивает торговка;
MA-AIL — качели детские в сугробе;
Skype, skype, skype — скребет дорогу дворник, ловко
Стерев метлой смешное слово — бобэоби.



Андрей КОРОВИН

 

Письмо Хлебникову

 

милый Хлебников
как ваше здоровье
вы в Москве
не уехали никуда
говорят Л. родила тройню
неужто правда
ну и дела

выпросил вашу фотографию у М.
романтик с грустными больными глазами
это вы Хлебников
не обижайтесь
я люблю вас
за муху
которая не захлебнется в чернильнице
за подушки
набитые вашим почерком

милый Хлебников
мне очень хочется
чтобы вы жили теперь
здесь
чтобы набивали рукописями
свои подушки
чтобы удивлялись
прохожие и старушки
глядя на странного человека
с больными глазами

чтобы теперь жили вы
Хлебников

вы
сами



Арсен МИРЗАЕВ

 

* * *

 

В. Х.

 

…и ворон-Аполлон
и бабочка-Психея
и Будда в птичьем гаме
и Бегемот в нирване
лягушек всероссийский хор —
единый смертных разговор

Из мини-цикла
ракоходных посвящений



* * *

 

Велимиру Хлебникову

 

…а МЕР дерево — о ВЕРЕ дрема.



* * *

 

Я нем, женун, унежь меня.
Нужен нежун.
А Велимир им иль — Ева?..
У, метеор! — кто откроет ему
Ра дверь — Ев дар?..



Елена ПЕСТЕРЕВА

 

* * *

 

            Вечер. Тени.
           Сени. Лени.
Мы сидели, вечер пья.
          В. Хлебников

 

долго сумерки ложатся
и качаются впотьмах
деревянная лошадка
золотая бахрома

мы не старые живые
скоро станут холода
и метели кочевые
поведут свои стада

чтоб небесные овечки
в нашей осени паслись
и сухой пятиконечный
пережевывали лист

а покуда ветер тонок
вечер долог голос тих
в тайных сумерках медовых
скоро нам не будет их