Вернуться на предыдущую страницу

No. 1 — 2 (20 — 21), 2009

   
Переводы


Ури Цви ГРИНБЕРГ



ДАЛЬ И ВЫСОТА ЧЕЛОВЕЧЬИХ ЖЕЛАНИЙ



РОЖДЕНИЕ ПЕРВОЙ ПЕСНИ

Мне б вернутся опять к первым песням… Туда, где зима.
Парень с девушкой там... Снега хруст под ногами завистлив.
Там такая весна и нектар бесконечного лета,
Смех и сладкие сны; звезды гроздьями между ветвей,
На губах молоко вкуса ягод из дальнего леса.
Бог целует в макушку, и молодость сводит с ума.

Что им днями блуждать без еды — если сыты мечтой,
Челку парня и косу девичью рассвет перекрасит зарей
В цвет медовый, янтарный и золотой.

А в душе пенье скрипок, впитавших полуденный зной…
И родительский стол позабыт, и волшебно гулянье в ночи,
И пьянит запах фруктов…
Воистину праздников праздник,
там, где юность — любовь и душа…
где любимая стала родной…

Разговоры пусты, а ответы всегда невпопад…
Мы друг другом полны, мы любовью нечаянной дышим,
В мире не было столько цветов, чтоб тебя одарить
Что нам в дождь по снегу убежать (по раскисшей весенней дороге)
Что нам путь бесконечный и тысячи разных преград!
Мне б вернутся опять к первым песням…
                                                                      Той девушки нет среди нас…
Я, "красавец", пока еще жив,
Но свербит меня давняя боль:
Как по скрипке смычок неумелый…
И в неведомый дом дверь открою
                                            (из тех же досок, что и скрипка)
И войду: ни усталым, ни грустным,
Познавшим всю мудрость в конце дорог…
Где причал в моей гавани на реке полуночной,
Там, где слово, слетевшее с уст, обернется прекрасною песней.



ПЕСНЬ ОБ ИДУЩИХ ДРУГ К ДРУГУ

Прекрасно — у каждой эпохи свои слова,
А время приходит, и мир отдается двоим,
Но то, что в раю быстро лето проходит и осень печальна,
Не знают идущие рядом, и надо ли знать это им.

Прекрасно, что прежде, чем стать под желанный венец,
И прежде, чем будет с невестою рядом жених,
Запомни, что каждая мелочь наполнена чудом,
А капли духов — запах ливня вчерашнего в них.

Прекрасно, когда пожирает бездонная страсть,
Сплетя воедино нагие тела, и шатер
Из дымки сиреневой скроет и муки и сласть,
И вздохи сольются в соития огненный хор.



ПЕСНЬ О ДРЕВНЕЙ СТРАСТИ

Жесткой шерсти овечьей подобно касанье волос,
Пахнешь терпко ягненком и яблоком, свежей травой.
О, дикарка, к тебе неподвластное манит желанье —
Ты — колодец в ночи, освещенный далекой звездой.
Ты — колодец в пустыне, а он — засыхающим деревцем в зной,
Так весна пробуждает все спящее, кровь ударяет в виски.
До того быть женою тебе предназначено свыше,
Когда бег колесниц иудейских разрезал Синая пески.

Это древняя тайна, и страсть обезумит, невольно влеча,
К вожделенным холмам, к нежной коже, к изгибу плеча.
Вроде глянуть, обычные люди — спокойны и сдержаны днем,
А ночами — страстей водопад,
                                  обжигающих разум огнем…



ПТИЦЫ ДЕТСТВА…

Птицы детства далеко, в далекой стране.
                                Скачут с ветки на ветку, чирикают в небо,
Разве знают они что-нибудь обо мне,
                                о мальчишке, что баловал крошками хлеба.
Да и жив ли еще —
              может, тот мальчуган
кормит птиц по утрам на реке Иордан.

А по берегу Буга по пояс трава,
                            нет вкуснее еды для ленивых коров,
И неспешно плывут, отражаясь едва,
по воде небеса и стада облаков.
Словно скрипка поющая — ствол у щеки.
                          Ветер, хвоей пропитанный, в душу плывет:
с синеватого холмика, там, у реки,
где еловая чаща у края болот.
Там, в дремучем лесу страшный леший в кустах…
Но по ягоды шли, невзирая на страх —

Да, я вырос с тех пор. Если б в той стороне
в воды Буга вошел в том же месте опять —
то вода лишь была бы до пояса мне,
                          и куда ей до плеч — до груди не достать…
Но когда-то хотел я шагнуть в глубину,
где бездонное небо лежало в воде,
Захлебнулся — и камнем пошел бы ко дну:
                          только чудо не дало случиться беде.

Мимо шел человек, и, завидев меня,
как я бился в воде — понял все с полуслова,
прыгнул в воду, ругаясь и громко кляня,
          и на берег принес, слава Богу, живого.
и до дома довел, помню страшный испуг…
Вот такая мне память досталась в наследство.
Тянут реки в себя — Иордан или Буг,
                                    потому что они вытекают из детства!
Я по берегу тем же мальчишкой бреду,
        по незримой бескрайней дорожке,
Снова в детство иду, бормоча на ходу,
        птицам вновь рассыпающий крошки.

Перевел с иврита Евгений МИНИН