А Б В Г Д Е Ж З И К Л М Н О П Р С Т У Ф Х Ц Ч Ш Щ Э Ю Я #    библиография



Вернуться на предыдущую страницу

   Антология

   

Бахыт Кенжеев — поэт. Родился в 1950 году в Чимкенте. С 1953 г. в Москве. Закончил Химический факультет МГУ. Один из учредителей поэтической группы "Московское время" (вместе с А. Цветковым, А. Сопровским, С. Гандлевским...). С 1982 г. живет в Канаде. Автор пяти романов, восьми поэтических книг, лауреат нескольких литературных премий (в т.ч. премии "Москва–транзит" 2003 г.). Публиковался в переводах на казахский, английский, французский, немецкий и шведский языки.

Стихотворения взяты из еженедельника "Союз", приложения к газете "Известия", № 26, июнь 1990.


Бахыт Кенжеев — один из самых ярких, самых известных поэтов русского зарубежья. Он печатается во всех центральных литературных русскоязычных изданиях Запада: в журнале "Континент", альманахах "Встречи", "Стрелец". Автор двух книг стихов: "Избранная лирика" ("Ардис", 1934), "Осенью в Америке" ("Эрмитаж", 1988). Скоро должен выйти третий сборник.
Довольно счастливо складывается сейчас литературная судьба поэта и на родине. Опубликованы обширные подборки в журналах "Знамя", "Дружба народов", "Огонек", еженедельниках "Семья", "Советский цирк", в некоторых других изданиях.
Успех не случаен. Не конъюнктурен. Не обусловлен модой на эмигрантскую литературу. Кенжеев — поэт. За легкими шуточками, за иронией поэта прослеживается непридуманная трагедия (как, например, в стихотворении "Нью-Йоркская песенка").
Бахыт Кенжеев родился в Москве в 1950 году в интернациональной семье (его отец — казах, мать — русская). Вырос в одном из арбатских переулков. Закончил химический факультет МГУ, Перед Кенжеевым вставала перспектива блестящей научной карьеры. Не за горами была защита диссертации. Да и стихи в это время стал публиковать довольно активно. "Комсомольская правда", "Московский комсомолец", журнал "Юность", "Простор" — вот поэтические адреса Бахыта. Но полоса успеха длилась недолго...
С 1976 года Кенжеева в СССР не печатали. Зато охотно печатали на Западе, в том же "Континенте" (первая публикация в 1979 году). За подобную самостоятельность мыслей и поступков в эпоху застоя, как известно, по голове не гладили. К тому же вскоре ситуация обострилась тем, что Бахыт женился на девушке из Канады.
— Жизнь в эту пору, — вспоминает Бахыт, — сделалась неуютной. Но мы с женой еще четыре года жили в Москве. И только потом, когда застойная атмосфера стала окончательно выбивать у нас почву из-под ног, мы решили уехать в Канаду.
Сейчас Бахыт Кенжеев вместе с женой Лаурой и сыном Алексеем живет в Монреале. Сотрудничает с канадским радио, работает в фирме, контактирующей с Советским Союзом. Это позволяет Бахыту по нескольку раз в году приезжать в Москву, встречаться с родными и близкими. Предлагаемые читателям "Союза" непубликовавшиеся в СССР стихи взяты из книги "Осень в Америке" (1988) и филадельфийского альманаха "Встречи" (1987).

Евгений Степанов
("Союз" — еженедельное приложение к газете "Известия",
№ 26, июнь 1990)





* * *

Как и другие романтические штампы,
слова "изгнание", "бессонница", "тоска"
я забываю под огнем настольной лампы,
покуда заполночь играю в дурака
с самим собой, пока, засаленные карты —
еще московские — семерка, тройка, туз,
не обещают ни победы, ни азарта,
а все же блазнятся прорывами в поту-
сторонний мир, где Германн в темной спальне
графини, где шампанское и штосс...

А вот и проигрыш. Что может быть печальней!
О, многое, дружок, всего не перечтешь,
и привидение подскажет мне по-русски,
что заказать из винного листа,
по правде, нечего. Остались лишь закуски —
тоска, бессонница и прочая тщета...

 

* * *

Ни месяца, ни звезд в оконной яме,
Сплошная канцелярская возня
В приемной вечности, с ее секретарями,
Просителями... только у меня
Осталось мало времени, а силы
И вовсе нет... и ты меня простила,
А я — тебя. Давно уже. Молчи.
Позвякивают медные ключи.
Шестой этаж, натянута дверная
Цепочка. Уходи. Не понимаю.
И не могу. И лестничный провал,
Я десять лет об этом горевал,
Не узнавал, раскаивался, вышел
На улицу, бегущую к реке,
И оклика вдогонку не расслышал.
Кто виноват? Молчи. Накоротке
С загробной немотой, я снова, снова
В нелепом сне спускаюсь наповал
По безобразной лестнице. Ни слова,
Я десять пет об этом горевал.
Я сам погиб, а вовремя не выкрав,
Не выкрикнул навстречу февралю,
Что время жить, что проигрыш отыгран.
Все позади. И я тебя люблю.

 

* * *

Замечательный Нью-Йорк
Городок.
Он беден и богат,
И широк.
Небоскребы просто страх
Высоки.
Негры жарят на углях
Шашлыки,
И как сизый голубок,
Мимо нас
Пролегает бойкий рок
Или джаз.
В общем прямь-таки не жизнь,
А роман.
Знай гуляй себе, держись
За карман.

Есть там чарочка одна,
Например,
Навострившаяся на
СССР.
Там подвалы-сундуки
Ох полны.
И шубейки, и платки,
И штаны.
А хозяин Николай,
Желтый глаз.
Он по-русски говорит
Вроде нас,
И клиенты у него
Нередки,
Космонавты, плясуны,
Моряки.

Осторожно, словно крот,
Говорят,
Косяком к нему идет
Дипломат,
А потом его товар
Без забот
В стольном городе Москве
Продает.
И твердит мне Николай:
"Не дури,
Две дубленки покупай,
Или три!"
Только я не дипломат,
Я другой,
Зря ты тратишь свой заряд,
Дорогой.
Был при жизни я большой
Ротозей.
Не стучал я на родных
И друзей.
Вот и стал я не артист,
Не шпион.
Не турист, не синхронист
При ООН.
Коля, Коля, Николай,
Коммерсант!
Я такой же разгильдяй —
Эмигрант.
И богат твой магазин,
И хорош.
Да России даже с ним
Не вернешь.

Побреду-ка я домой,
Пусть горит.
Словно море за кормой,
Орчард стрит.
Положу-ка я в мешок
За спиной.
Джинсы, шубу, да платок
кружевной.
Где бы денег раздобыть,
Не тянуть,
Переправить все в Москву
Как-нибудь...
А снежок кружит, кружит,
И в туман
Атлантический бежит
Океан...