А Б В Г Д Е Ж З И К Л М Н О П Р С Т У Ф Х Ц Ч Ш Щ Э Ю Я #    библиография



Вернуться на предыдущую страницу

   Антология

   
Андрей КОРОВИН — поэт, культуртрегер. Окончил Высшие литературные курсы при Литературном институте имени А.М. Горького. Член редколлегии журналов "Сетевая поэзия" (Москва) и "Живой Журнал" (Киев). Ведущий литературной афиши портала "Всемирная литафиша" (www.litafisha.ru). Член Союза российских писателей и Союза журналистов России.



Стихотворения были опубликованы в журнале "Дети Ра" (№ 7 (21), 2006 г.).



ВЕЧНОСТЬ ЭТО ПРОКЛЯТИЕ А НЕ ПОБЕДА



Мазурка

выходишь из неба заходишь в море насвистываешь мазурку
мазурка выпрыгивает из моря хватает тебя за ноги и прочие части тела
ты говоришь мазурка-мазурка не хватай меня за ноги и прочие части тела
давай с тобой просто поплаваем полежим на спине посмотрим на звезды
мазурка отвечает бог с тобой золотая рыбка
я уже так наплавалась со всякими разными звездами что нету мочи моей
хочется просто хватать за ноги и прочие части тела быть веселой и беззаботной
давай лучше хвататься за ноги и прочие части тела давай будем как дети
чисты и невинны во всех забавах ибо не ведают дети что творят
нет говорю дорогая мазурка я хочу раствориться в море стать солью и пеной морской
хочу распасться на миллионы атомов хочу стать слухом и зрением
хочу видеть все и всех быть в каждой точке вселенной быть звездной пылью
хочу быть ветром и эхом хочу быть запахом леса и гладью озера
бессмертным хочу быть как мама и папа и еще братик мой дункан маклауд
расскажи мне мазурка как стать бессмертным ты же знаешь
все хотят быть бессмертным отвечает мазурка одного только не понимают
вот ты сейчас уже от жизни своей устал хочешь распасться на атомы или что там у вас
а представь себе вечность это же бесконечное множество жизней и бежать тебе некуда
и умереть ты не сможешь даже если захочешь ты думал вообще почему все поэты
кончают жизнь самоубийством да от ужаса бессмертия своего от страха вечности
от холода ее зеркал от льда ее губ оттого что вечность это проклятие а не победа
над временем ты и сейчас ведь можешь ходить куда хочешь во времени и пространстве
так ходи себе милый ходи ножки сотрешь присядешь еще что сотрешь полежишь
отдышишься вот тебе мир весь как на ладони весь он открыт для тебя
столько тебе городов построили и лесов посадили столько родили для тебя женщин
столько зрения дал тебе бог что ж ты жалуешься зараза тать твою так
люби эту жизнь пей эту чашу пока не придет срок твоей кукушки прокричать тебе
время вышло в небе будешь лежать там растворишься в сонме великих певчих
станешь нотой одной на клавикордах господних а здесь ты сам по себе один
трубадур-затейник приманивай к себе женщин люби их нежно и страстно
пусть они рожают детей пока не прервется время что ты плачешь как баба
что негде мол развернуться сам себя приковал к трупам городов и вещей
свободен только свободный вот и будь уходи забудь будь кем ты хочешь будь
говорила вдали мазурка а я уже шел по небу



После войны

Если Бог не найден, но труп опознан —
Значит, мы с тобой опоздали в Познань….
У жандармов — ласточки на погонах.
Нас из рая, видимо, всех прогонят…

Погоняй, земной паганель Шарапов
Всех стрекоз и бабочек прямо в Краков.
Там в капелле мы на басах, как духи,
Будем пухнуть от местной бормотухи.

Бормочи мотивчик свой риоритный.
В небесах уже ничего не видно.
Не видать, как бедные наши души
Превратились в легких стрижей воздушных.



твои глаза: утро-день-вечер

твои глаза такие разные
в разное время суток


утром я вижу в них
сосновую рощу, прорезанную косыми лучами
восходящего солнца
кажется, что вдалеке, за соснами, видно море
даже не море, а какое-то марево
которое обычно указывает на то, что там может быть море
что-то неуловимо нежное, розово-голубое, туманное
а сосны — высокие, корабельные сосны
под ними невысокая трава
и лучи утреннего солнца такие острые,
что, кажется, щекочут ноздри
остро пахнет сосновой хвоей
и ни одна веточка не треснет под чьей-то ногой

днем я вижу в них
бескрайнее синее море
и полоску пустынного пляжа с золотистым песком
море такое спокойное, что кажется плоским
абсолютно нетронутый ничьим присутствием пляж
кажется на него никогда не ступала нога человека
а над пляжем — высокий отвесный берег
там, наверху, стою я
и всматриваюсь в даль твоих глаз
не покажется ли на горизонте корабль
не привидится ли где-нибудь шторм
но корабли не знают этой земли — она не нанесена на карты
а море так сокрушительно спокойно
что я ложусь на спину и смотрю в твое небо
высокое голубое небо
без облаков
и тишина прорезает воздух звенящим свистом

вечером я вижу в них
открытую веранду деревянного дома
на веранде стоит круглый стол
вверху над столом подвешен плетеный фонарь
на столе стоит чайник с чашками и пиала с вареньем
круг от фонаря выхватывает только центр стола
по окраинам бродят смутные тени
вокруг фонаря вьется ослепленный любовью мотылек
он машет крыльями, создавая всполохи светотеней
в своих отражениях он кажется большой африканской бабочкой
а за перилами веранды начинаются заросли
из разных несадовых деревьев и кустарников
пахнет сыростью то ли вечерней росы
то ли близости реки/озера/моря
что-то потрескивает в темноте
будто кто-то пробирается по саду
а потом наступает такая тишина
что закладывает уши и хочется нарушить ее
резким движением руки
освобождающим мотылька от неминуемой смерти
только за столом никого нет




Стихотворения были опубликованы в журнале "Дети Ра" № 7 — 8 (33 — 34), 2007 г.



ТРУДНО БЫТЬ ГОВОРЯЩЕЙ ПТИЦЕЙ


Про речь

кто ты был пескарик под языком
когда рот еще назывался ртом
и слова проплывали мимо
я-то помню жаберный твой испуг
когда череп дня обращался в слух
и рыдал ты во сне совином

плавники твои расцвели в груди
далеко за крыльями не ходи
был пескариком стал синицей
а что речь горька да горда печаль
так уж лучше б ты по сей день молчал
трудно быть говорящей птицей



* * *

записано что ты сказала да
а время — лишь фальшивая вода
в степи между Сивашем и Джанкоем
джинн выбил пробочку да тронулся умом
жизнь стоит вымысла да замысел не в том
и тень Вертинского витает над прибоем

скажи шампанского откликнется шолом
и то забудется что ты считала сном
и то забудется что буква прописная
а вот поди ж ты — моря чайкоряд
и корабли под парусом чудят
и море спит
да разве против сна я



* * *

вот так и стоишь на сигнальном посту
забытой границы души
а сочная осень идет по мосту
и жить бы мне с нею да жить

она наливает в озера вина
она переводит часы
а я забываю свои имена
и бор превращается в сыр

в лосиную тяжесть осенних стихов
провалишься без головы
и вспомнишь как щедро мешал свою кровь
в реалити парков
а вы?



Бабье лето

контекст Чюрлениса боярышникотекст
болота памперсы и неба палимпсест
неопалимая осиновая грусть
пластинка кончилась и кончилась и пусть

лисички рыжики опята та та та
вся эта мелкая лесная гопота
штурмует тазики кухонок городских
и с шампиньонами разруливает стих

грибы закончатся и небо потечет
и будет течь оно как память в род и род
сквозь все вселенные навстречу декабрю
где под соленое расстреливают брют



В осеннем лесу

осиная осень прозренья
помеченный росчерком лес
и позднее дальнее зренье
сочится с притихших небес

лишь память трещит под ногами
а больше ни звука ни кря
и меряешь ты сапогами
забытый покой сентября

и каждый невстреченный красный
твой гриб в просиявшем лесу
от верной любви безотказной
листок прицепил на носу



* * *

прокисшая грибная осень
где гриб на гриб как зуб на зуб
где рощи о пощаде просят
и небо подпирает дуб

земную жизнь до середины
пройдя беспечным грибником
выходишь шалым и невинным
лишь с Богом кажется знаком

и к соснам выросшим из неба
как к свету тянешься рукой
и думаешь что смерти нет блин
что смерти нет блин никакой



Ланцелот

я помню музыку но помнит ли меня
тень Ланцелотова с мазуркою в руке
что прежде вороном садился на коня
и дрожь стрелы стремглав бежала по строке
как всадник падает как женщина бежит
как у дракона отлетает голова
как Гвиневера разметалась неглиже
так я нижу тебе на ниточку слова

ты сам как музыка ты рос из живота
и все грядущее провидел в немоте
как Камелот уничтожает пустота
как сам поклонишься предвечной пустоте



* * *

Алексею Цветкову

а то что времечко ребристо как вода
так что ты хочешь ты же вышел посмотреть
а что сказал что в жизни больше никогда
так жизнь короче получается чем смерть

мурашки воздуха судьбе наискосок
а что накурено о том и говорю
увидишь в дереве пронзительный глазок
три раза кашлянул уже на рю да рю

черти корабликом по грифельной воде
спокойно царствовать покуда не пасут
и слово ветрено и губы в лебеде
глядишь подъедут на галере и спасут



* * *

в темное небо столицы гляжу
темное пиво отчизны глушу
темное прошлое снится
Господи, как тут не спиться!

в этой пустой суете городской
помнишь ли что-то из веры морской
звездные видишь ли знаки
что сторожат зодиаки?

в небе откроешь иные врата
видишь: вселенная эта — не та
встретимся, Господи, в чайной
как бы случайно случайно



* * *

и бабочка и даже стрекоза
в наручниках идущая по трапу
вся перед Богом чистая слеза
которую пустили по этапу

а то что не распахнуто окно
и лампочка как снег под сердцем жжется
всего лишь оправдание одно
что Бог распят и в руки не дается

словарь души как день перечеркну
и буквы разбегутся как японцы
а ангелы уходят на войну
горячую как пролитое солнце



* * *

как окурок бросается в ноги моей электричке
так ты падаешь в Черное море где люди как спички
кто потонет а кто доплывет до турецкого ига
и наступит свобода точнее раскрытая книга

не балуй соглядатай с тобой мы еще не потели
ты то райская птичка то полая женщина в теле
по казацкой привычке писать то султану то Богу
мы любую войну сочиняем себе эпилогом

а потом наступает на пятки ослепшее время
и мы всё понимаем что были не с теми не с теми
с кем дано нам идти с кем положено нам не прощаться
с кем любая секунда была обналиченным счастьем



Воспоминание

как персики твоих минувших дней
воспоминанье летом обогрей
пусть будет юг июльская жара
и крымский грех с цикадой до утра

пусть будет все что виделось в очах
твоей зимы расплавленной в ночах
пусть будет сад холодное вино
и женщина забытая давно

и детский смех и знойный завиток
и поцелуй бегущий словно ток
по скальпелю судьбы по волоску
по мокрому бессмертному песку



* * *

Ольге Подъемщиковой

потому что южное небо ближе
мы могли бы жить с тобой и в Париже
если ты меня безусловно слышишь
с той поры ты стала намного тише

потому что звезды в раю крупнее
жить под ними проще и солонее
что ты видишь там где тебе виднее
жарче ли там лето или хмельнее

потому что волны ли в небо бьются
или наши лошади не напьются
или ты разбила на кухне блюдце
уходя всегда обещай вернуться



Потому что

потому что — гора
потому что иду иду
на ветру стоишь
на ветру живешь
на ветру
у нее во рту
розовое тату
что брат снова поймал не ту
потому что — море
потому что плывешь плывешь
не за грош живешь
не за грош цветешь
не за грош
а она вольна
посылать всех на
вот такая ее цена

потому что — воздух
потому что летишь летишь
говоришь малыш
говоришь шалишь
говоришь
а она лежит
а она блажит
да и рот у нее зашит