А | Б | В | Г | Д | Е | Ж | З | И | К | Л | М | Н | О | П | Р | С | Т | У | Ф | Х | Ц | Ч | Ш | Щ | Э | Ю | Я | # | библиография |
Алексей ПАРЩИКОВ (Кёльн) — поэт. Родился в 1954 году в поселке Ольга под Владивостоком. Жил в Киеве, Донецке, Москве, учился в киевской Сельскохозяйственной академии, окончил Литературный институт им. Горького (1982) и аспирантуру Стэнфордского университета (MA, 1993). Первая крупная публикация — поэма "Новогодние строчки" в журнале "Литературная учеба" (1984), первая книга — "Фигуры интуиции" (Киев, 1989). Переводил поэзию с английского, украинского и др. Лауреат Премии Андрея Белого 1985 г.
Стихотворения из альманаха "Истоки", Москва, "Молодая гвардия", 1985 г. ГРОЗА Озноб чеканки. Рябь подков. А через воздух бесконечный * * * Гонит в глазницы стеклам — Стынет в разливе речки Стихотворение было опубликовано в журнале "Журнал ПОэтов" (№ 4(15), 2002 г.).
Румфиус*
Мы живем в дни, когда вспоминается мрачная игрушка, — ослик, выпускающий из суставов оси и хорды, нежные стебли, их можно сожрать, перекусывая узелки. У него образуются две челюсти на вращающейся морде. Постамент, на котором он держится, — не шприц, но снизу надавишь, и он валится, как бруски в городки. Мы читали о хлябях, но не подозревали, что горизонт на столько расшатан. Земля бугрится, давит снизу на постаменты, словно ожили бурлаки подземных дюн. В школе направишь лупу на инсекта, и он улетал, не приходя к прежним масштабам. Над угольной кучей таращилась пара молекул, и мы узнавали ноздрями: юг. Кто-то из нас положил фотокамеру на ночь навзничь, объективом в небо, стеречь планеты. И воздушный шар застрял в сужающемся кверху колодце каменного двора. Этот снимок сделала земля, теснящая постаменты. ... Когда пуговицу на тебе пришивают, закуси нитку, чтобы в памяти не осталась дыра. И стали являться посланники в кинотеатрах, гимнастических залах и офисах. Бестелесные, ощупью, шепотом они обещали связать ли, соединить... Так ослепший классификатор Румфиус на индонезийском острове гладил сухих чудовищ и нанизывал их на нить. Постепенно все чада пучины предстали ему исполином из канувшего завета (в акватории этой же рухнул вниз подбородком и руки по швам — Люцифер), заполняющимся стадионом, где на входе обшаривают у турникета. Рыбы пунцовые, как на ветру в мармеладных сутанах. Размытые старты Натуры. Сечения сфер. -------------------------------------------------------------------------------------------------------- *Георг Румфиус, немецкий натуралист, ум.1702 г. на острове Амбон Индонезийского архипелага. Стихотворение опубликовано в альманахе "Зеркала", Выпуск 1, Москва, "Московский рабочий", 1989 г. ЛЬВЫ
М. б., ты и рисуешь что-то
серьезное, но не сейчас, увы. Решетка и за нею — львы. Львы. Их жизнь — дипломата, их лапы — левы, у них две головы, со скоростью шахматного автомата всеми клетками клетки овладевают львы. Глядят — в упор, но никогда — с укором, и растягиваются, словно капрон; они привязаны к корму, но и к колокольням дальним, колеблющимся над Днепром. Львы делают: ам! — озирая закаты. Для них нету капусты или травы. Вспененные ванны, где уснули Мараты, — о, львы! Мы в городе спрячемся, словно в капусте, в выпуклом зеркале он рос без углов, и по Андреевскому спуску мы улизнем от львов. Львы нарисованные сельв и чащоб! Их гривы можно грифелем заштриховать, я же хочу с тобой пить, пить, а еще я хочу с тобой спать, спать, спать. |