РедакцияРедколлегияКонтактыДневник главного редактораХроникаСвежий номерАнтологияНаши интервьюСерия "Библиотека журнала "Футурум АРТ"СпонсорыАвангардные событияАрьергардные событияАрхивО нас пишутМультимедиа-галереяБиблиотека журналаКниги, присланные в редакциюМагазинЛауреаты "Футурума"Гостевая книгаАвангардные сайтыПодписка и распространениеСтраница памяти

Вернуться на предыдущую страницу 

Наши интервью

   

Чингиз Айтматов
Василий Аксёнов
Владимир Алейников
Эммануил Антсис
Аркадий Арканов
Эльдар Ахадов
Сергей Бирюков
Юрий Беликов
Михаил Бойко
Артём Боровик
Евгений Весник
Дмитрий Булатов
Марат Гельман
Ольга Голубева-Сванберг
Николай Грицанчук
Алексей Даен
Олег Ёлшин
Александр Иванов
Елена Иванова-Верховская
Лион Измайлов
Борис Искаков
Михаил Карагодский
Елена Кацюба
Константин Кедров
Константин Кедров
Бахыт Кенжеев
Кирилл Ковальджи
Ирина Кононова
Людмила Коль
Игорь Кон
Андрей Коровин
Виталий Коротич
Константин Кузьминский
Станислав Куняев
Виктор Лазухин
Михаил Лазухин
Леонид Лерман

Борис Левит-Броун
Слава Лён
Анна Лучина
Юрий Мамлеев
Арсен Мирзаев
Антон Нечаев
Игорь Панин
Эдуард Просецкий
Мария Розанова
Александр Рязановский
Марина Саввиных
Дмитрий Савицкий
Никас Сафронов
Елена Сафронова
Александра Середина
Валентина Синкевич
Никита Струве
Олжас Сулейменов
Федот Сучков
Татьяна Тихонова
Эдуард Тополь
Николай Тюльпинов
Александр Файн
Игорь Харичев
Алексей Хвостенко
Евгений В. Харитоновъ
Олег Хлебников
Виктор Шендерович
Вячеслав Шугаев
Владимир Шаталов
Любовь Щербинина
Элана

Марат Гельман — самый заметный, пожалуй, российский галерист. В его личной коллекции восемьсот живописных работ, примерно триста пятьдесят листов графики.
Родился в 1961 году. Закончил институт связи. Сын знаменитого драматурга, лауреата Государственной премии СССР Александра Гельмана.
Личность известная. Из тех, что у всех на слуху.

 

Марат ГЕЛЬМАН:

"ГАЛЕРЕЯ — ЭТО МОЙ СТИЛЬ ЖИЗНИ!"

— Марат, расскажите, пожалуйста, как у Вас возникла идея создания галереи? Вы искусствовед, несостоявшийся художник?
— В каком-то смысле можно сказать, что я несостоявшийся художник. В десять лет я пытался рисовать. Но моя мама стала меня от этого дела сильно отговаривать. Потом я выяснил — почему. В свое время за ней ухаживал один художник. И у него всегда были испачканы руки... Если же говорить серьезно, то художником я никогда не был, но всегда занимался коллекционированием. И надо заметить, что большинство галеристов в прошлом действительно (как Вы правильно заметили) либо художники, либо критики, либо жены богатых, известных людей, либо коллекционеры. Уверен, что лучшие получаются из нас, коллекционеров. Объясняется это очень просто. Дело в том, что мы оплачиваем свои ошибки собственными деньгами. Представьте себе, Вы пошли на плохой фильм, потратили какие-то деньги и два часа времени. Жалко? Жалко. Но это еще сущая ерунда. А вот если Вы купили дорогую картину, а потом выяснилось, что с точки зрения истории она ничего не стоит, это Вас огорчит гораздо больше. Поэтому любой настоящий коллекционер через некоторое время становится истинным экспертом в живописи. Он ходит на все выставки, следит за прессой, изучает историю и теорию живописи, пытается во всем разобраться, дойти, как писал Борис Пастернак, "до самой сути".
— Расскажите, пожалуйста, как Вы начинали?
— В восемьдесят шестом — восемьдесят седьмом годах я ходил из мастерской в мастерскую с девушкой-экспертом, мне что-то нравилось, я покупал отдельные работы. Но однажды мне попал в руки справочник Союза художников СССР. Я прочитал его и призадумался... Я насчитал в этом замечательном справочнике пятьдесят семь тысяч членов Союза художников СССР. Кроме того, я отдавал себе отчет в том, что только в Москве еще где-то тысяч десять непризнанных талантов. Я понял, что если я буду пытаться по-прежнему собирать все подряд, ходить из одной мастерской в другую, то успеха мне не видать, как собственных ушей. История живописи любой страны и любой эпохи — это тридцать человек. А коллекционировать стоит только то искусство, которое войдет в историю. И я начал еще активнее учиться, заниматься самообразованием и искать тех людей, которые войдут в историю живописи. Теперь, по прошествии времени, я понимаю, что эта стратегия оказалась верной.
— Занимаетесь ли Вы "раскруткой" своих подопечных, помогаете ли Вы им, грубо говоря, войти в эту символическую тридцатку?
— Безусловно. Но понимаете, какая штука. Ни один специалист не может абсолютно точно определить, что тот или иной живописец войдет в историю. Культура всегда работает избыточно. Не зря пятьдесят семь тысяч человек стали членами Союза художников. Существует механизм, который из многих-многих мастеров выбирает лучших. Кстати говоря, в прошлые века роль эксперта не была так велика. Как думали в минувшие века? "Если сейчас художнику не воздадут должное, его признают в будущем, оценят новые поколения! А пока пусть его полотна полежат на чердаке".
Ныне ситуация изменилась. Чердаков как таковых нет. И, кроме того, сейчас в мире утилизируется в с е, что сразу не попадает в обиход. Бытовый ли, культурный... Надежда на более гуманное и более внимательное будущее у художника исчезла. Я не говорю, что это справедливо. Более того, это совсем несправедливо. Но, увы, это объективный факт. Видимо, поэтому так сейчас и возросла роль галериста.
— Выходит, галерист гарантирует художнику будущее?
— Нет, не галерист. Будущее художнику гарантируют музеи современного искусства, которые отчасти стали выполнять те же функции, что выполняют церкви для верующих людей. А галеристы — это связующие ниточки между художниками и музеями. Мы, грубо говоря, надавливаем на музеи, работаем с ними. Именно за это галерея получает свои законные проценты, а галерист — известность и некоторую важность.
— Есть ли у Вас уверенность в том, что выбираемые Вами художники действительно самые-самые, что именно они достойны будущего, достойны войти в эту самую пресловутую тридцатку лучших? Или все-таки субъективизм, деньги, лоббирование играют здесь очень важную роль?
— Это очень непростой вопрос. Попробую ответить на него не в лоб. Реально существует в любой стране примерно сто настоящих художников. И вот среди них находится тридцатка лучших. Работа идет с сотней. И, конечно, у каждого галериста есть личностные предпочтения. Иначе не существовало бы никакой разницы между галереями. У каждого из нас есть свой стратегический план, свое представление, как должно выглядеть искусство данной эпохи. Когда я работаю с покупателями, я показываю им материалы всех ста художников (между галереями есть соглашения о сотрудничестве) и гарантирую им, что все работы, которые они видят, это качественные, интересные работы. Но я прошу их окончательный выбор сделать самостоятельно. Я могу им что-то советовать, могу не советовать. Покупатели могут прислушиваться к моим советам, могут не прислушиваться. Но повторю: окончательный выбор — за ними.
Моя задача — найти не тридцать лучших, а выбрать для покупателей, музеев из пятидесяти семи тысяч художников сто, сто пятьдесят самых достойных.
— Есть ли талантливые художники в провинции?
— Профессионально живописью занимаются в основном в городах. Но большинство прекрасных художников, живущих в столице, конечно, родом из провинции. И это нормально.
— Кого бы Вы могли назвать конкретно?
— Например, ростовчан Валерия Кошлякова и Авдея Тер-Оганяна, Лену Китаеву, которая приехала в Москву из Белоруссии, супружескую пару из Сочи, которая работают под псевдоним Перцы... И многих-многих других.
— Все-таки что для Вас галерея — бизнес или любовь к искусству?
— И то и другое. Я решил для себя так: когда галерея перестанет приносить деньги, тогда я, конечно, любимого дела не брошу, но стану искать какие-то другие пути зарабатывать на жизнь. Однако на сегодняшний день бизнес и любовь к искусству слились для меня воедино. Галерея — это мой стиль жизни.

Беседу вел Евгений СТЕПАНОВ

1998