РедакцияРедколлегияКонтактыДневник главного редактораХроникаСвежий номерАнтологияНаши интервьюСерия "Библиотека журнала "Футурум АРТ"СпонсорыАвангардные событияАрьергардные событияАрхивО нас пишутМультимедиа-галереяБиблиотека журналаКниги, присланные в редакциюМагазинЛауреаты "Футурума"Гостевая книгаАвангардные сайтыПодписка и распространениеСтраница памяти

Вернуться на предыдущую страницу

Наши интервью

   

Чингиз Айтматов
Василий Аксёнов
Владимир Алейников
Эммануил Антсис
Аркадий Арканов
Эльдар Ахадов
Сергей Бирюков
Юрий Беликов
Михаил Бойко
Артём Боровик
Евгений Весник
Дмитрий Булатов
Марат Гельман
Ольга Голубева-Сванберг
Николай Грицанчук
Алексей Даен
Олег Ёлшин
Александр Иванов
Елена Иванова-Верховская
Лион Измайлов
Борис Искаков
Михаил Карагодский
Елена Кацюба
Константин Кедров
Константин Кедров
Бахыт Кенжеев
Кирилл Ковальджи
Ирина Кононова
Людмила Коль
Игорь Кон
Андрей Коровин
Виталий Коротич
Константин Кузьминский
Станислав Куняев
Виктор Лазухин
Михаил Лазухин
Леонид Лерман

Борис Левит-Броун
Слава Лён
Анна Лучина
Юрий Мамлеев
Арсен Мирзаев
Антон Нечаев
Игорь Панин
Эдуард Просецкий
Мария Розанова
Александр Рязановский
Марина Саввиных
Дмитрий Савицкий
Никас Сафронов
Елена Сафронова
Александра Середина
Валентина Синкевич
Никита Струве
Олжас Сулейменов
Федот Сучков
Татьяна Тихонова
Эдуард Тополь
Николай Тюльпинов
Александр Файн
Игорь Харичев
Алексей Хвостенко
Евгений В. Харитоновъ
Олег Хлебников
Виктор Шендерович
Вячеслав Шугаев
Владимир Шаталов
Любовь Щербинина
Элана

Михаил Карагодский — в прошлом известный танцовщик. Ныне — руководитель филадельфийской "Танцевальной консерватории". А еще Михаил — очень милый, душевный человек, коих в эмиграции, право слово, не так много.

 

Балетмейстер Михаил КАРАГОДСКИЙ:

"Я ЗА РУССКИЙ КЛАССИЧЕСКИЙ БАЛЕТ!"

— Михаил, для начала — по традиции! — немного о себе.
— Когда я только приехал в Америку, то преподавать вовсе не собирался. Это было семнадцать лет назад. Я уехал, чтобы мир посмотреть, в Союзе меня слишком долго лишали такой возможности. Я несколько раз собирался в зарубежные поездки вместе с труппой, но меня снимали буквально с трапа самолета.
— Почему?
— Неизвестно. Видно, кто-то стучал. В артистическом мире немало завистников. Не пустят одного, есть шанс, что пустят другого. Видимо, кто-то из коллег следовал этой подленькой логике. Я был ведущим танцовщиком Ансамбля современного танца, мы собирались ехать в Париж. Меня "отцепили" за день до вылета самолета. Хотя я вел двенадцать номеров в программе. Я устал от таких "фокусов". Я понял: если я хочу увидеть много стран, я должен покинуть одну страну. В семьдесят пятом году уехал. Прибыл. Чем заниматься? Начал размышлять. Я закончил на Родине не только балетную школу, но и Академию художеств в Риге, разбираюсь в антиквариате. Думал заняться этим или чем-то еще. У меня в Америке родственники, и довольно богатые. Мой дядя, который уехал еще в тридцатые годы, предлагал мне заняться его меховым бизнесом. Его сыну этот бизнес не нужен. Он врач и получает четыреста тысяч годовых. Но я и от этого бизнеса, и от многих других отказался. Первые три месяца в эмиграции просто ходил в школу, еврейская община субсидировала, оплачивала квартиру, питание, меня обучали английскому языку. Мне исполнилось тридцать пять лет. Возраст солидный. Я уже начал забывать, что когда-то вообще танцевал. Но однажды хозяин школы, где я учился, познакомил меня со своей секретаршей, которая увлекалась балетом. Она привела меня в школу Баланчина. Великий Маэстро заинтересовался мною, пригласил к сотрудничеству. Предлагал танцевать у него и преподавать в его балетной школе. Но я не согласился. Я — сторонник русского классического балета. А Баланчин — это все-таки модерн. Я порекомендовал вместо себя своего давнего товарища Андрея Крамаревского. В итоге — Андрей преподает там уже семнадцать лет. Я же пошел в "Нью-Йорк Сити опера", это ближе к классике. И стал танцевать. Я был признан лучшим партнером Америки.
— Кем признан?
— Прессой, критикой, такими популярными и престижными изданиями, как "Нью-Йорк таймс", "Нью-Йорк пост". Потом я ушел из театра, перешел в Нью-Йоркский мюзик-холл, создал там двести пятьдесят спектаклей. На каждом из них был аншлаг, все билеты распродавались молниеносно. Шесть тысяч зрителей приходило регулярно. Это для Америки — очень много. Все шло неплохо. Но, понимаете, балетное искусство здесь, конечно, далеко от европейского. Отношение к искусству часто поверхностное, странное. Мне стали предлагать делать мини-балеты. А для того, чтобы поставить, например, балет "Лебединое озеро", обязательно нужно не менее двадцати пяти — тридцати пяти человек. Сокращение неприемлемо. Как делать мини-балеты — я не знал. Этому меня в России не учили. В итоге я укатил в Норвегию, работать балетмейстером в Норвежском национальном театре. Но и оттуда мне вскоре пришлось уехать. В Штатах меня ждала невеста. Она — коренная американка. Уезжать никуда не собиралась. Я вернулся. И открыл здесь "Танцевальную консерваторию".
— Расскажите о ней поподробнее.
— Я ее открыл семь лет назад. И начал серьезно обучать ребят классическому балету, основываясь на русских традициях. После первого года обучения у меня было двенадцать человек в классе, больше я сам не брал, хотя очень многие хотели. Я выбирал лучших. Потом мои первые ученики уехали — их родителям предложили работу в других городах. В Америке так: где работаешь, там и живешь. Все едут за чеком.
Ко мне пришли другие ученики, ученицы. Со временем я понял, что учить классическому балету в Америке совсем не просто. Всем нужен видимый — быстрый! — результат. Стоять у станка никто долго не хочет. Я стал больше преподавать по ускоренному, экспериментальному методу. Своему собственному методу, основанному на Вагановской школе.
— Расскажите о Ваших учениках.
— У меня очень много талантливых ребят. Я их всех люблю.
— Я слышал про Бориса Истулина, видел на видеокассете, как он выступает. Мне понравилось.
— А ведь у него, на первый взгляд, не было данных, чтобы стать артистом. "Мальчик антибалетный!" — так бы сказали в Советском Союзе. Но я почувствовал: парень далеко пойдет. И сейчас он уже практически готов к профессиональной сцене. Беда в том, что отношение к балету здесь весьма скептическое. Мало кто стремится в профессионалы. Родители водят детей на балет как на физкультуру. Тем не менее я стараюсь готовить своих учеников по основательной программе. Заниматься у меня непросто. Дисциплина. Я исключаю ребят из Консерватории, если узнаю, что они начали курить, выпивать. Я занимаюсь с ними не только балетом, но и воспитанием.
— Борис Истулин мне рассказал, что когда его отец потерял работу, Вы не стали брать с их семьи денег за обучение. Правда?
— Да. Это нормально. Мы же — люди! И должны помогать друг другу.
— Поддерживаете ли Вы связь с Россией?
— Конечно. У меня нередко преподают мастера, известные артисты из Москвы, Петербурга, в том числе из Большого театра. В прошлом году у меня работал, например, великий Асаф Мессерер (царство ему небесное!). Ему тогда исполнилось восемьдесят девять лет. Но как он работал! Он говорил мне: "Миша, мой урок длится всего девяносто минут, но готовлюсь я к нему не менее пяти часов!" Вот поэтому его уроки и запомнились на всю жизнь.
— Как местные власти относятся в Вашей деятельности?
— Уважают. Это точно. Вместе с поэтом Михаилом Юппом мы ездили на прием к губернатору нашего штата в город Харисбург. Мы представляли русскую культуру Филадельфии.
— Вы проводите балетный Вагановский фестиваль в Филадельфии, на котором я видел много русских мастеров, например, милую Галю Шляпину из коллектива под руководством Касаткиной и Василева. Галя мне рассказала, что ей очень понравилось с Вами работать на этом фестивале. Не думаете ли Вы устроить подобный фестиваль в Москве?
— Конечно, думаю. С удовольствие бы это сделал. Только нужны заинтересованные лица со стороны России. А я, в свою очередь, сделаю все, что от меня зависит. Вообще, моя мечта такова: жить и работать поочередно то в Америке, то в России.

1992

Беседу вел Евгений СТЕПАНОВ