РедакцияРедколлегияКонтактыДневник главного редактораХроникаСвежий номерАнтологияНаши интервьюСерия "Библиотека журнала "Футурум АРТ"СпонсорыАвангардные событияАрьергардные событияАрхивО нас пишутМультимедиа-галереяБиблиотека журналаКниги, присланные в редакциюМагазинЛауреаты "Футурума"Гостевая книгаАвангардные сайтыПодписка и распространениеСтраница памяти

Вернуться на предыдущую страницу 

Наши интервью

   

Чингиз Айтматов
Василий Аксёнов
Владимир Алейников
Эммануил Антсис
Аркадий Арканов
Эльдар Ахадов
Сергей Бирюков
Юрий Беликов
Михаил Бойко
Артём Боровик
Евгений Весник
Дмитрий Булатов
Марат Гельман
Ольга Голубева-Сванберг
Николай Грицанчук
Алексей Даен
Олег Ёлшин
Александр Иванов
Елена Иванова-Верховская
Лион Измайлов
Борис Искаков
Михаил Карагодский
Елена Кацюба
Константин Кедров
Константин Кедров
Бахыт Кенжеев
Кирилл Ковальджи
Ирина Кононова
Людмила Коль
Игорь Кон
Андрей Коровин
Виталий Коротич
Константин Кузьминский
Станислав Куняев
Виктор Лазухин
Михаил Лазухин
Леонид Лерман

Борис Левит-Броун
Слава Лён
Анна Лучина
Юрий Мамлеев
Арсен Мирзаев
Антон Нечаев
Игорь Панин
Эдуард Просецкий
Мария Розанова
Александр Рязановский
Марина Саввиных
Дмитрий Савицкий
Никас Сафронов
Елена Сафронова
Александра Середина
Валентина Синкевич
Никита Струве
Олжас Сулейменов
Федот Сучков
Татьяна Тихонова
Эдуард Тополь
Николай Тюльпинов
Александр Файн
Игорь Харичев
Алексей Хвостенко
Евгений В. Харитоновъ
Олег Хлебников
Виктор Шендерович
Вячеслав Шугаев
Владимир Шаталов
Любовь Щербинина
Элана

Марина Саввиных



Марина Саввиных — поэт. Выпускница Красноярского государственного педагогического института. Первая публикация стихов — в 1973 году в краевой молодежной газете. Затем стихи, проза, литературоведческие эссе и очерки печатались в журналах «Юность», «Уральский следопыт», «День и Ночь», «Дети Ра», «Зинзивер», «Сибирские Афины», «Огни Кузбасса», «Москва», литературных газетах «Звезда полей», «Литературные
известия» и «Очарованный странник», многочисленных коллективных сборниках и антологиях. Первый лауреат Фонда им. В. П. Астафьева. Лауреат премий журналов «Зинзивер», «Дети Ра» и газеты «Литературные известия». Автор шести книг стихов и прозы. Директор Красноярского литературного лицея. Главный редактор журнала «День и Ночь». Член Союза писателей XXI века. Живет в Красноярске.

Марина, Вы известный поэт, и вот стали издавать журнал. Зачем Вам это надо?
— Спасибо, Евгений, за такую лестную «преференцию» к общению с читателями… «Известный поэт» в нашей аморфной действительности — понятие настолько растяжимое, что почти не влияет на личное (прежде всего, моральное, конечно) благополучие и судьбу. Другое дело — журнал, особенно такой, как «День и Ночь». Тут сосредоточены вещи — как раз сущностные… Мне, видимо, от природы (по наследству досталось от далекого предка — крупного сибирского золотопромышленника и мецената) нравится сам процесс производства каких-то социальных феноменов. Когда в 2007 году редакцию «Дня и Ночи» постигла неожиданная катастрофа — умер главный редактор, душа и разум журнала — Роман Солнцев, — я видела, конечно, что, скорей всего, мне придется взять на себя ответственность за начатое им дело, если я хочу, чтобы оно продолжалось… Подхватить «День и Ночь» тогда было некому, все это понимали — и журнал фактически был оплакан и похоронен общественным мнением едва ли не в день прощания с Романом Харисовичем. Я это видела, но представить себя главным редактором «ДиН»?!. Со ступеньки одного из трех солнцевских замов роль главного я на себя никогда не примеряла. Хотя к этому времени у меня уже был опыт проектирования и создания организаций (а журнал  — это все-таки творческая организация: коллектив, инфраструктура и т. д., и т. п.). В 1996 году мы с харьковским педагогом (он тогда работал в Красноярске) С. Ю. Кургановым придумали литературную спецшколу (бывают же физико-математические, музыкальные, балетные спецшколы…), проект на бумаге был готов уже к 97-му (в 99-м он получил грант Фонда Сороса). А  дальше — я вплотную столкнулась с тем, как у нас идеи воплощаются в жизнь. Мне, конечно, помогали — авторитет Солнцева — с ним идея литературной школы обсуждалась еще до моего знакомства с Кургановым — и особенно Астафьева, к которым я прибегала, когда мои попытки заходили в тупик, сделали свое дело, но основной груз проблем мне пришлось вынести все же на собственных плечах, и я кое-что стала понимать о «производстве социальных феноменов». Самым удачным из них до сих пор остается Красноярский литературный лицей. Но не только. К 2007-у в моем «активе» уже были и газета для школьников «Детский район» (она до сих пор выходит приложением к Красноярской муниципальной газете «Городские новости»; руководит ею писательница Лена Тимченко, моя преемница на этом посту), и несколько книжных серий, и литературные конкурсы… В общем, как совершаются поступки в книжном и журнальном мире, как завоевываются и сдаются позиции на этом поприще страстей — я к тому времени уже более или менее понимала. Поэтому, когда закончился срок субсидии Фонда Прохорова, которая была получена еще Солнцевым и которую мы отработали до конца 2007-го года, я решила, что журналом займусь вплотную. Чего бы мне это ни стоило. Денег не было. Видов на будущее у журнала никаких не предвиделось. Команда пребывала в растерянности и упадке. Но… Вам же знаком этот азарт! «Если не я, то кто?» Гениальный психолог Вадим Петровский детально разработал теорию «неадаптивной активности». Мое «шевеление» в мире, похоже, ею как раз и описывается. Этот — чисто человеческий уже — инстинкт приносит — в случае удовлетворения — ни с чем не сравнимое удовольствие. Так что, если мне «это надо», то, наверное, — из чисто гедонистических побуждений.

Расскажите поподробнее о журнале!
— Это все равно, что пересказать своими словами «Анну Каренину»… Однако — попробую. Писатель Эдуард Русаков мне рассказывал, что идея создания в Красноярске литературного «толстяка» не хуже московских пришла в голову сразу нескольким людям. Но довести ее до ума и воплощения удалось именно Солнцеву. Может быть, потому что тогда, в 93-м, он, в качестве советника губернатора, не только мог заручиться поддержкой краевой власти, но и привлечь инвестиции со стороны крупного бизнеса. Среди отцов-основателей журнала надо бы назвать, кроме самого Романа Харисовича и Виктора Петровича Астафьева (на ринге культуры  — свои тяжеловесы!), еще и Льва Логинова, который возглавлял в те годы Красноярский завод комбайнов. Человека, кстати, далеко не чуждого литературных амбиций. Так возникло это потрясающее явление — поддерживаемый государством и, тем не менее, привлекающий инвестиции из самых разных источников независимый частный литературный журнал, ориентирующийся на демократические, в самом лучшем смысле слова, настроения читающей публики. Подчеркиваю: «День и Ночь» никогда не был органом какой-либо государственной или партийной структуры. С краевой ли, центральной ли властью, с Фондами или другими благотворителями поддерживались исключительно партнерские отношения. Поэтому дух творческой свободы с самого начала был и условием существования журнала, и наиважнейшей ценностью редакционного коллектива. Поначалу в нем печатались острейшие публицистические материалы  — против сплава леса по реке Мана, против строительства завода по переработке ядерных отходов на территории края… В нем публиковались главы из еще не опубликованного тогда романа Астафьева «Прокляты и убиты». Было много фантастики — в основном, «постстругацкого» толка. То есть, подспудно, не выпячивая, но определенную идеологическую линию журнал все-таки держал. И если бы определение «либерально-демократический» не стало у нас извращено и опошлено в связи с вполне конкретными фигурами и политическими установками, я бы назвала общее направление «Дня и Ночи» как раз либерально-демократическим. Редакция журнала всегда стремилась к тому, чтобы его публикации отражали мир и культуру во всей их широте и многополярности. Поэтому — «День» и «Ночь». Географически: от Нью-Йорка до Калининграда и Мюнхена, от Камчатки до Рязани и Астрахани — авторы и читатели журнала сегодня представляют практически весь русскоязычный мир; когда на одном краю всходит солнце, на другом  — оно уже садится. «Поколенчески» — расчет, так сказать, на «стар и млад». Отсюда и подзаголовок «для семейного чтения». Нам бы хотелось, чтобы «День и Ночь» читали и пенсионеры, и подростки. И, конечно, эстетически — от неотрадиционализма до пост-авангарда. Ибо всякое направление современной словесности имеет свои вершины, достойные созерцания. Это вовсе не означает, что мы художественно «всеядны». Критерии отбора рукописей у нас не мягче, чем в любом из московских «толстяков». Просто мы, как мне кажется, гораздо более открыты и не зашорены столичными предвзятостями. Когда речь идет о публикации в «Дне и Ночи», социальный статус, членство и лауреатство претендента не имеют никакого значения. Ну, разве что в особых и крайних случаях… Поэтому нам удается находить потрясающе талантливых, хотя иной раз и малоизвестных авторов.
Сегодня «День и Ночь» переживает стадию бурного развития. Это журнал не просто современный, учитывающий в редакционной политике, дизайне и общей структуре издания вызовы виртуального мира, в котором давно уже сформировались собственные принципы и меры бытия литературного текста. Это журнал, претендующий на определенное общественное влияние. Номер за номером мы возвращаемся к острой публицистике, к обнародованию ярких моментов нынешней литературной борьбы (надо повернуть людей к тем образцам интеллигентной и честной взаимной критики, которая сейчас, благодаря издержкам блогосферы, совершенно утрачена; критиковать друг друга — это ведь не значит выливать на оппонента ушаты грязи и сопровождать каждое движение матерными пассажами!). Мы налаживаем обратную связь с читателями — вводим новые рубрики, «Клуб читателей», например; общаемся с авторами и публикой в социальных сетях… В общем, стараемся использовать все доступные на текущий момент технические средства, чтобы поддерживать самые лучшие, жизнеспособные и гуманистические тенденции литературного процесса.
И еще — очень важно: «День и Ночь» — журнал для чтения. Менее всего он рассчитан на удовлетворение чьих-то авторских амбиций. Когда я рассматриваю рукопись, предназначенную для публикации, я, прежде всего, сужу о ее «читабельности». Весьма изрядное количество таких рукописей подогревает во мне надежду, что рано или поздно «не милорда глупого», а настоящую — высокохудожественную — современную книгу наш читатель «с базара понесет». И журнал литературный будут покупать… Хотя и верится в это с трудом, но очень хочется верить. Вот и работаем в этом направлении.

Есть ли все-таки оторванность у сибиряков от литературного процесса? Или сибирякам есть, где печататься?
— Знаете, Евгений, мои наблюдения последних лет свидетельствуют об очень важных сдвигах в самом этом процессе, по крайней мере, в той его составляющей, которая связана с литературными журналами. Все изменилось! Московские звезды перестали играть «первую скрипку» в этом оркестре. То, что уже было названо «нестоличной литературой», разливанное море самодеятельной (самодельной?) словесности, в своем беспрерывном движении прямо на глазах сепарируется — в нем обозначился вполне профессиональный верхний слой, вполне сопоставимый и уже реально конкурирующий с шеренгой «раскрученных» фигур, которые предлагаются (или — навязываются?) публике Москвой. Пожалуй, около полусотни имен русских поэтов и писателей, живущих по всему миру, можно встретить чуть ли не во всех рейтингах, антологиях и списках публикаций заметных журналов. Это — принципиально и не «столичное», и не «региональное» явление. Это — не побоюсь пафоса! — репрезентация русской художественной словесности, не ограниченной никакими территориальными рамками. На мой взгляд, одно из интереснейших следствий взаимовлияния сетевой и бумажной литератур. Поэтому говорить об оторванности сибиряков от литературного процесса не приходится. Нынче пишущему-читающему человеку надо специально исхитриться, чтобы оказаться вне его. Провинциальные журналы, мало того, что год от года усиливают активность, привлекая на свои страницы самых разных — иногда очень ярких! — авторов, они еще и проявляют сильнейшую тягу к консолидации. Образуется — тоже прямо сейчас, сегодня  — некая журнальная «омега»… помните Тейяр де Шардена?.. глобальное русскоязычное журнальное сообщество, которое, в отличие от закосневшей в предрассудках «метрополии», — полно жизни, движения, отличается здоровым метаболизмом и, что очень важно, притягивает к себе высокопрофессиональные силы, по разным причинам в прежние годы выбывшие из игры… Появляются новые «диктаторы хорошего вкуса» и «литературной моды». А  значит — и некая «шкала» качества, которая позволяет читателю ориентироваться в этом пространстве. Роль Журнального зала здесь, по-моему, невозможно переоценить! Но это ведь только начало. Ему подобные проекты будут возникать и дальше, как возникли Читальный зал и Мегалит…

Задам Вам вопрос как редактор редактору. На мой взгляд, государство создало очень странную ситуацию с «толстыми» журналами. Одни поддерживает, другие нет. То есть одни «толстяки» живут как бы при социализме, имея дотации от Федерального агентства по печати и массовым коммуникациям, а другие при диком и беспощадном капитализме, когда приходится спасаться самому. Так создаются заведомо неравные условия, что, разумеется, не честно. Но вакуум всегда чем-то заполняется. И всегда найдутся богатые (и не всегда гениальные и порядочные!) люди, которые заплатят деньги за право оказывать влияние на СМИ и закажут музыку. Как быть в такой ситуации? Как выживать, не потеряв лица, если нет никакой поддержки со стороны государства?
— Да, больная тема… То, что по сей день существуют «толстяки», находящиеся на госдотации,  — по-моему, результат чиновничьего недосмотра. Атавизм. Возможность сидеть на финансовой «трубе» отнюдь не поощряет издателей к оптимизации, как раньше говорили, собственной деятельности. Ну, не привыкли люди «пахать»… Вот совсем недавно журнал «Урал» заявил о сокращении (всего лишь!) государственного финансирования — что тут поднялось!!! А я, завершая год, всякий раз не знаю, будет ли моему журналу от государства хоть какая-то помощь, это несмотря на то, что «День и Ночь» — единственный в Красноярском крае профессиональный литературный журнал.
И при этом — парадоксальная вещь! Литературных журналов все больше и больше. Едва ли не каждый день я узнаю о появлении какого-то нового. Это о чем говорит? О великой неутолимой жажде нашего человека высказаться и быть услышанным. Эта жажда (спрос) в рыночных условиях обязательно найдет и возможность утоления (предложение). Так что дикий литературный базар рано или поздно — просто «по закону больших чисел» — примет цивилизованные формы… «жаль только, жить в эту пору прекрасную», Евгений, уж не придется ни мне, ни Вам. А пока, памятуя наш летний разговор, вынуждена с Вами согласиться: тот, кто желает получать прибыль от издания качественного литературного журнала, должен расстаться с этой мечтой. Ничего не получится. Журнал — как дитя  — должен иметь для издателя самостоятельную ценность. Для чего издаешь журнал?  — Для того, чтобы он был. Здесь дивиденды другие. Как выжить?.. Мы специально разрабатываем для своего ООО (редакция «ДиН» — общество с ограниченной ответственностью) линию партнерских отношений с краевой властью, с публикой (через подписку, всевозможные презентации и акции, ярмарки и поездки), с бизнесом. Это целая цепь проектов, под которые мы запрашиваем финансирование. Ежедневная «пахота», отнимающая лично у меня почти все время и все силы. Слава Богу, команда «ДиН» сейчас — как партизанский отряд, закаленный в боях (улыбается. — Е. С.). Благодаря нашим общим усилиям, журналу удается «не терять лица»  — такова, по крайней мере, оценка подавляющего большинства читателей и коллег. Кстати, необходимость выживать без госдотаций — еще один мотив к консолидации литературного сообщества. «Держа и вздымая друг друга», помогая друг другу, участвуя в каких-то общих проектах, выступая в качестве консолидированного партнера в переговорах с государством… Понимаете, авторитетный альянс для власти всегда более предпочтителен как собеседник, чем даже очень раскрученный одиночка, от которого никогда не знаешь, чего ожидать.

Как Вы думаете, нужны ли сейчас государственные журналы поэзии. Вот был в советское время альманах «Поэзия», который редактировали Николай Старшинов и Геннадий Красников. Замечательное издание.
— Если бы такой альманах существовал — было бы здорово! Одно лишь опасение — судьи кто? Кто будет отбирать материал для этого альманаха? Не повторится ли история с множеством антологий и рейтингов, изрядную часть которых невозможно читать без смеха?.. Тандем Старшинова и Красникова — явление уникальное. Реально ли его повторение?

Вы также руководите литературным лицеем. Расскажите об этом!
— Лицею в этом году исполнилось 12 лет. Это хорошее место для развития будущего участника литературного процесса. Одна девочка, ученица седьмого класса, в сочинении «Что дает мне надежду» написала недавно: «Мне, например, дает надежду наш лицейский круг. Когда я вижу подростков, вставляющих через каждое слово ненормативную лексику, я думаю: ´´И вот это общество, в котором я буду жить? Люди, которые будут меня окружать? Те, кто прочитал в своей жизни одну книгу — ´´Колобок´´? От этого сразу падает настроение и становится жутко. Но в меня вселяет надежду литературный лицей, лицейские люди. С ними приятно общаться и думать, что в твоей жизни есть хотя бы какой-то свет… Еще, когда понимаешь, что наши ребята воспитают хороших людей, подобных себе, становится тепло на душе. Лицей и лицейские ребята напоминают мне остров в море грязи, на котором ты можешь без проблем уединиться и пообщаться с людьми, равными тебе по интеллекту. Там тебя всегда ждут и могут помочь облагородиться». Сам Лицей по обустройству напоминает Литературный институт им. А. М. Горького — только для школьников. С третьего по одиннадцатый класс. Или, допустим, серьезную музыкальную школу. Но сейчас для меня важнее даже не сама образовательная система, построенная в лицее и направленная на вовлечение ребенка в многоплановую литературную деятельность (чтение, понимание, создание реагирующих и аутентичных текстов, редактирование, публикации и т. д, и т. п.), а то, что Лидочка назвала «лицейским кругом». Вот это большое и сильное «мы». Которое дает надежду.

Зачем человеку поэзия?
— Поэзия — последний бастион духа. Сдав его врагу, мы поставим крест на homo sapiens. Мне бы не хотелось… Я — горячая патриотка человечества.