Вернуться на предыдущую страницу 

     Архив

No. 5, 2004

   

КНИЖНАЯ ПОЛКА

 

* * *

Александр Кондратов. АЛЕКСАНДР ТРЕТИЙ. (Стихи 1954 — 1988 гг.). СТИМКККОН. — СПб.: "Геликон Плюс", 2002. — 104 с.

Третья книга одного из самых интересных поэтов Филологической школы, изданная в обойме СТИМКККОН (Собрания Творений имени Михайлова, Красильникова, Кулле, Кондратова). В отличие от предыдущих, сопровождаемых одним и тем же эссе Владимира Уфлянда 1992 года "Александр Кондратов — классический авангардист", характеризующимся предельной степенью неинформативности, в новую книгу включена статья Льва Лосева "Homo Ludens умер", дающая представление и о творчестве Кондратова-Сэнди Конрада, и о его научной деятельности, переводах, и о бесчисленных увлечениях: дешифровкой табличек острова Пасхи, буддологией, тибетским ламаизмом, "удологией", моделированием поэтического творчества с помощью компьютера, нумерологией, экспериментальной поэзией и многом другом.
Книгу, имеющую подзаголовок "Три чистилища", составили: эсхатологическая комедия "666", колыбельная Васильевского острова "Третий сфинкс" и инфернально-апокалиптический "Красный Чход".
В планах СТИМКККОНа выпуск еще несколько книг Александра Кондратова "в случае успешного распространения" изданных ранее произведений поэтов-филологов.

А. М.

 

Сергей Бирюков. РОКУ УКОР. — М.: Издательство РГГУ, 2003. — 510 с.

Эта книга — логическое продолжение предыдущих работ выдающегося популяризатора авангардной поэзии Сергея Бирюкова и, прежде всего, его ЗЕВГМЫ.
В антологии представлены нетрадиционные виды поэзии, начиная с древности и до наших дней.
Книга очень личностная. Автор представляет не только классиков, работавших в авангардных направлениях, но и немало поэтов своего круга — Александра Федулова, Вадима Степанова, Елену Сазину и других. Вообще, Бирюков доказал: авангард там, где он. Будь то Тамбов, Москва или Германия. Видимо, этот человек обладает такой непостижимой энергией, что передает ее другим — близким по духу — людям.
Отдельные разделы книги посвящены палиндромам, визуальной поэзии, брахиколону и, конечно, зауми.

Е.С.

 

Юрий Милорава. ПРЯЛКА-АНГЕЛ. — М.: Издательство "Вест-Консалтинг", 2003. — 161 с.

Юрий Милорава пришел в литературу сложившимся, ни на кого не похожим мастером. Вместе с тем это поэт определенных традиций, в основном французских. Можно уловить влияние поэзии Андре Бретона и Гильвика.
Книга даже издана во французском ("галимаровском") стиле.
Это наиболее полное собрание стихотворений поэта.

Е.С.

 

Николай Ладыгин. И ЛАД, И ДАЛИ: Палиндромы. — М.: Советский писатель, 2002. — 192 с.; И ЖАР И МИРАЖИ: Палиндромические стихи. — Тамбов: б. и. (Управление по делам полиграфии и средствам массовой информации Тамбовской области), 2003. — 156 с.

Две книжные публикации поэта-палиндромиста Н.И. Ладыгина (1903 — 1975), во многом повторяющие друг друга.
Авторы предисловий к этим двум книгам пишут о том, что в палиндромической поэзии Н.И. Ладыгина следует видеть в первую очередь не формальный эксперимент, а полноценное, самобытное искусство, полноценную Поэзию. Прийти к такому видению палиндромических текстов, несомненно, сложно. Дело отчасти в том, что в них значительно ослаблены привычные для нас внутренние связи между отдельными стихами, из-за чего текст иногда превращается в набор самостоятельных палиндромов, условно объединенных общей темой; чтобы увидеть палиндром, приходится читать не стих, а каждое слово отдельно — это и создает угрозу целостности стиха. Но гораздо более серьезная трудность связана с тем, что элементы этих текстов кажутся случайными: иногда то или иное слово (единица) продиктовано не общим контекстом стихотворения, а формальным требованием палиндромной формы — это требование главенствует в построении текста, а сам текст является поэтому именно формальным экспериментом. Ср. введение двух женских имен в стихотворении "На стадионе":

— Иди,
Мадам,
И дев веди,
Аню и Дусю... Судию на
Мыло!..

Хотя палиндромическая поэзия имеет очень долгую историю, в связи с творчеством Н.И. Ладыгина упоминают прежде всего Велимира Хлебникова. У Хлебникова палиндром как поэтическая форма включен в широкую философскую и эстетическую концепцию, и обращение к этой форме связано с фундаментальным принципом эстетической программы русских футуристов: "Лучше заменять слово другим, близким не по мысли, а по звуку (лыки-мыки-кыка) [...] Новая словесная форма создает новое содержание, а не наоборот" (А. Крученых, "Декларация слова, как такового").
Стихи Н.И. Ладыгина реанимируют эту установку: если принять ее, то вопрос внутренней связности текстов перестает быть существенным, поскольку решение формальных, языковых задач следует воспринимать как основное содержание его стихотворений. (Интересно, что перекличка с авангардом обнаруживается и в том, что Н.И. Ладыгин был профессиональным художником; исследователи пишут о "живописном" характере многих его текстов.)
Но, разумеется, реанимировать авангардные принципы творчества и поставангардную эпоху едва ли возможно. Отсутствует необходимый контекст, и решение формальных языковых задач не воспринимается больше — ни автором, ни читателем — как эстетическая разработка философских проблем. Палиндромическая поэзия организуется самим языковым материалом; этот прием находит внеязыковое оправдание (и теряет свой преимущественно экспериментальный характер) прежде всего в стилизациях: одно из самых ярких и интересных произведений двух сборников — "Аввакум".
К сожалению, в книгах допущено немало опечаток.
Сборники стихов Николая Ладыгина, несомненно, будут интересны поэтам и литераторам.

Никита СИРОТКИН