Андрей СОКУЛЬСКИЙ (Саратов)

* * *

мне ничего теперь уже не нужно, лишь отголоски, круги памяти, оттиснутой на пальце следом от кольца в ложбинку ровно в два десятилетья, и многими предметами вокруг, и килограммами забытых фотографий, давно не перелистанных альбомов...

ДВА ПЛЮС ДВА

Пройдя отсутствие звонков и многое другое, я наконец-то понял, что в мире ничего и нет, кроме одиночества, просыпающегося каждое утра со мною, стоящего в душе на коврике за спиною, сидящего напротив на кухне в запое, в больших и разных компаниях приговаривающее: "Пошли, пошли, поодиночествуем..." Ты же знаешь — я не из подсказчиков, но невероятно хочется разгадать, что делают наши одиночества в тот момент, когда ты все-таки засыпаешь на моем плече. Я думаю, они заранее выходят в коридор, курят и говорят что-нибудь в духе: "Пусть наши позабавятся (может, даже хвастаются — кто из нас лучше), пусть поспят вместе — никто не против. Мы же знаем, что все равно, скоро они отправятся с нами дальше одиночествовать..."

* * *

Темный, сырой Питер — создатель мокрых сюжетов. Вода, сырость. Царские монеты идут в оплату быстрым официантам. Они их считают, сличают и не берут. Я подожду пару минут. И исчезаю. Принимая законы приличья, не сматываюсь, а исчезаю. Насовсем.

29.07.04 г.

* * *

У правды не те рамки и параметры. И не твоя вина, что координаты напрягаются до выводов и крика боли и, отражаясь волнами от спутников, слезу глотая, дышат в трубку телефона, порой навзрыд. И не твоя вина, что расстояние от уха к уху вечность. У правды длинный ноготь и беспечность ее не слышать.
Не твоя вина...

26.04.04 г.

* * *

В Севилье времена сиесты всегда... в Севилье жарко и случайные проедут мимо Хемингуэй в тени неспешно дремлет с пивом слова плывут в сиесту мало места поспешным выводам чему я, впрочем, рад Севилья возвращает нас назад подковами, брусчаткой, экипажем где все смеются и моя пропажа не так видна в Севилье слабый запах конского говна и времена сиесты

19.06 — 11.07.04 г.