Александра Богданова (1876–1928) теперь мало кто помнит. А те немногие — вспоминают о нем по-разному. И помнят они как бы разных Богдановых. Один из них изображен на известной фотографии на Капри, у Горького, играющим в шахматы с Лениным; другой остался в Истории как лидер и идеолог Пролеткульта; третий был талантливым врачом и основателем первого в мире Института переливания крови; четвертый — блестящий экономист и оригинальный философ; пятый — социал-демократ и член оппозиционной группы «Вперед». А был еще и шестой Богданов, и седьмой, и восьмой… И все же это один и тот же человек. Просто он проявился настолько многообразно, многогранно и в столь различных сферах науки, общественной деятельности, политики, культуры, что трудно это представить и сложно поверить, — особенно теперь, когда со дня его смерти прошло уже почти сто лет. И за это время его образ практически стерся из людской памяти, сохранившей лишь обрывки мифов и легенд, окружавших это — когда-то такое громкое и славное — имя.
Наиболее прочно забытой оказалась литературная составляющая Александра Богданова. И это несмотря на то, что два романа из задуманной автором «марсианской» трилогии — «Красная звезда» и «Инженер Мэнни» — на протяжении ста с лишним лет, прошедших после их первых публикаций, переиздавались неоднократно (второму из этих романов повезло меньше, а вот «Красная звезда» только за двенадцать лет — с 1907-го по 1929-й — выходила восемь раз). От третьего «марсианского» романа сохранилось только небольшая поэма под названием «Марсианин, заброшенный на Землю», по которой можно судить о том, каким мог бы быть этот роман (о чем собрался поведать миру автор). Но название книге дали не романы — самые известные художественные «проекты» Богданова, а рассказ «Праздник бессмертия», не имеющий никакого отношения к Марсу, хотя тематически и примыкающий к «марсианскому» циклу. Он описывает далекое будущее Земли, жители которой давно построили коммунистический рай на своей «отдельно взятой планете» и открыли чудодейственный «иммунитет», благодаря которому была раз и навсегда решена проблема старения. Что, впрочем, не отменило проблемы поиска смысла жизни и необходимости прервать «дурную бесконечность». А это, в свою очередь, приводит землян к тому, что нужно вернуть всё на круги своя — к смерти как естественному итогу жизни. Вечный праздник, не имеющий смысла и лишенный цели, оказывается, в итоге, не нужным и не возможным (главный герой рассказа, изобретатель физиологического иммунитета, земной патриарх, проживший более тысячи лет, кончает жизнь самоубийством — сжигает себя на костре). И главное — это идет вразрез с идеями Богданова, всю жизнь боровшегося не столько за продление жизни, сколько за возможность ее постоянного обновления.
Богданов, ученый энциклопедического склада, человек, разносторонне одаренный, многие сущности и явления умел разглядеть и понять гораздо раньше их реального воплощения в земной жизни (например, он первым предложил использовать атомную энергию для двигателей космических кораблей; придумал «тектологию» — науку, объединяющую и обобщающую методы и достижения всех других наук, предвосхитив основные положения кибернетики, синергетики, структурализма). Его прозрения и открытия, возможно, и побудили его стать беллетристом, попытаться вложить передовые научные идеи (и околонаучные фантазии) в уста своих героев. Одного из них — настоящего «будетлянина», но не нашего, а марсианского — он отправляет (инкогнито) из далекого будущего, крайне гуманного и цивилизованного, в дореволюционную Росиию. И того повергают в ужас отсталость и озлобленность людей, их тупость и убожество…
Богданов по праву является своего рода предтечей советской научно-фантастической литературы (сам он называл свои романы «утопиями»). Правда, об этом мало кто подозревает, даже из любителей и знатоков научной фантастики и утопической литературы.
Романы Богданова, по не поддающимся логическому объяснению причинам, при каждом переиздании публиковались с большими искажениями и купюрами (в иных местах куски текста были перепутаны и шли не в том порядке, что вовсе не способствовало пониманию сюжета произведения).
В «лениздатовском» томике составитель книги проделал колоссальную работу, полностью восстановив аутентичный текст и «Красной звезды» и «Инженера Мэнни» — по первоизданиям (1908 и 1912). Наличие комментариев и обстоятельной вступительной статьи делают эту книгу особенно ценной. По сути дела, Богданова-писателя, автора не только учебников по экономии и философских трудов («Эмпириомонизм»), но и создателя необычной и яркой художественной прозы, читатель узнаёт и открывает для себя впервые.
Узнаёт… — Узнáет ли? Остается надеяться и уповать.