ВерлибрФеликс АНДРЕЕВ
Безусловная слов красота
Острова раздельно …на краю поля …и есть что есть снега
Г. Айги. Провинция живых …за ставнями — полосками —
солнечный свет смеется над стайкой пылинок… под лавкой, на холщовом половике, тени хлебными крошками играют в крокет… стол у окна — непокрытый, дощатый. кринка молока на нем. рядом ложка из липы… для меда, два стакана и …спящая ночь. Тишина. …н е о п и с у е м о е ощущение пустоты, замкнутого угольно-черным нутром пятистенка, пока не ударишься лицом о что-то прямое и белоснежное… с черным провалом на лице. Слышно, как на лавке мурлычет кот; как послушно поскрипывают половицы под неслышной походкой домовитого домовенка; как мерно-мирно-чинно тикают невидимые ходики, прибитые невидимым гвоздем к невидимой стене… …и только горло печи пышет жаром: пламя сжимает воздух, умывается клочьями дыма… Уношу с собой в вечную ношу: этакое — никем не изученное — право видеть Его… Сквозь опущенные веки — с фотографической точностью — чтобы запечатлеть. З а п е ч а т л е т ь! И множить! Множитьим н о ж и т ь... пока солнечный свет не устанет прорисовывать смех бездумных пылинок, а ложка для меда отыщется вдруг в песочнице взрослого сына. На завалинке, скрестив ноги, по снегу скрипучему, в валенках, — сухомо-рыхло-сыпучему, у н о ш у Твой мотив: где за вязкостью снов вольный ветер безмолвных степей, тяжкий стон скособоченных изб, клич гортанный сапсана, пыль дорог и излучины рек обмелевших. Охмелевших… ……..стих! Слух уповает на «потом» — где разговор. Свидетельством — зеленым сургучом мы перешептывали время. Вино прозрачное цедили сквозь сито золотых коронок. Смеялись громко, пели… под звон стаканов шел разговор о запоздалом прошлом. Мы пели песни о войне и о стране… — «муляж-стране» — и о ее народе: о справедливостях его глагола «Нет!» минуты памяти сменялись днями строк, (но то — потом!) Шел снег. Снег падал молча. За окошком свет утра поднимался. Снег падал… на коленях к порогу припадал. Скосив глаза, стелился умирать… А в лета дни, когда острожно головки флоксов увядают, и куст голубоглазый полощет пересохшим ртом овал жары: «Любезный друг, как знать!..» Пусть запоздалым Твой клич коснется плеч моих … Уставшею, ладонь мою, так жаждущей поддержки, сожмет ладонь Твоя. И строгий взгляд поникших лепестков, как снегом по шагрени поля… ………………………………………….. ………………………………………….. Как не хватает Солнца!.. (Свет завораживает — цвет отвлекает). Воображение рисует мне небесный луг… свободный — неба — луг! Луг, где плывут беспечно облака. …Медленных слов многоточие
Е. Степанову
Глазами уставшими,
следя за строкой убегающей, впитываем душою чужие слова словно в ленту магнитную пишем, вжимаем, втаптываем. Плоскостопием предложений, духотою безверия, за тусклым отражением в окне, медленно читаем, прочитывая тень вчерашних невзгод — хмурых бровей отпечаток — на желтых страницах… Тень! …но когда удается поймать безусловную слов красоту «красота в глазах тех, кто видит!», а «безутешности горя» становится тесно на кухне рассудка, разум бравурным маршем, отчаянно движется «…к лучшему»! многоголосьем разукрашенных губ, звонким фальцетом по прикосновению желтого металла к прозрачности льда, разум отчаянно тянется «…к лучшему!»…так, что шея становится длиннее… …длиннее на длину кончика языка. КАК ДАЛЕКО…
(этюд-построение,
с поочередным повторением в каждой строфе) Молчанием понурого неба станут мне слезы молчания, что в дождливое утро прольются ручьями невидимых слез… Вдоль затуманенного кружева, гор сиреневых вдоль… каплями по шелковистой глади моря, смешиваясь с солью морскою, понуро-поникшие встанут, мокрые глади утесов, колеблясь над тушью покоя, волнами по Волне, расплескивая покой… Над толщей воды — соринкой —- проплывут по хрусталику бухты «Мы», чтобы песней последней, немым обелиском, встать у края, поток мутных вод наблюдая… Так, прижавшись к глади утесов, сплетаясь, сливаясь с ними, обозначив себя лишь елью пушистой, чубатым сплывом плюща к подбородку, пенным овалом прибоя и ветра могучего трубным призывом. Спускаюсь, чтобы узнать: «…как далеко?» За неслышным далекого эха «Далеко», приложив лист бумаги к озябшему силуэту, обведу контурным карандашом, отогрею, спеленаю… Выпью Тебя! * * *
…эта странная решительность лотоса:
стоять по колени в воде и всем своим видом кричать о благополучии бытия. |