Вернуться на предыдущую страницу

No. 3-4 (38-39), 2013

   

Будетлянин


ЛАДОМИР-2013

18–20 апреля 2013 года в Казани прошел Второй Международный Хлебниковский фестиваль ЛАДОМИР. Главный его организатор и «мотор» — Лилия Газизова. Приехавшие на фестиваль гости из Польши, поэты и издатели Александр Навроцкий и Милош Камиль Манастерский, любовно именовали ее то «барыней», то «царицей поэтов». Лилия мило улыбалась, благосклонно принимала многочисленные комплименты в ее адрес, была со всеми ровна, любезна и мила, но успевала все вовремя организовать и обо всем заранее позаботиться.
Сначала гостей и участников ЛАДОМИРА повели на специально устроенную для них экскурсию по хлебниковским местам. Профессиональный велимировед и прекрасный знаток темы «В. Хлебников и Казань» Александра Биряльцева великолепно справилась со своей задачей — показать все, что связано с «казанским» периодом Будетлянина (Хлебников провел в Казани примерно десять лет (1898–1908), и Казань для него — это и годы учебы в гимназии, и первая влюбленность, и первая проба писательского пера; и даже — Пересыльная тюрьма, в камере которой студент Казанского университета Виктор Хлебников провел целый месяц).
Вообще, программа оказалась не менее насыщенной и интересной, чем в прошлом году (и это несмотря на то, что не было в этот раз, к сожалению, елабужской части программы): показ документального фильма о Хлебникове; презентация альманаха «Пушкиноты», куда вошли стихотворения участвующих в фестивале поэтов и материалы прошлогоднего круглого стола, посвященного Велимиру; экскурсия по Национальной библиотеке Татарстана; представление 2-томника стихов и поэм Тихона Чурилина, ровесника и соратника Хлебникова, и книги «Труба Марсиан», выпущенной издательством Европейского Университета в СПб.; круглый стол «Поэт-будетлянин сегодня: штрихи к портрету», который вел московский поэт и издатель, большой друг ЛАДОМИРА Евгений Степанов; презентация 100-го номера журнала «Дети Ра», посвященного фестивалю; «Белые ночи» в Национальном музее РТ в рамках II международной сетевой акции «Библионочь» — творческая встреча с поэтами Санкт-Петербурга: Арсеном Мирзаевым, Евгением Мякишевым, Севой Гуревичем, Майей Шереметевой; поездка к Храму Всех Религий (Новое Аракчино). И еще творческие встречи, еще чтения, еще презентации книг и журналов — всего не перечесть.
Вероятно, дело идет к тому, что третий фестиваль — ЛАДОМИР-2014 должен стать и более разнообразным, и разноплановым, и потрясающим воображение! Дрожите и трепещите, жалкие обыватели-приобретатели! Скоро снова к вам нагрянут «времякопы в толпе нехотяев» — поэтический десант творян-изобретателей из разных весей, городов и стран! «Да здравствует третья Революция, Революция Духа»!

Редакция




Евгений СТЕПАНОВ
 
ПРИКОСНОВЕНИЕ

старт
прабабушка
дедушка
мама
папа
брат
сестры
московия
школа
детская комната милиции
спорт
интернат
провинция
книги
стихи
общага
бедность
величие духа
низость
смелость
падение
женитьба
жена
теща
дочка
стихи
заумные стихи
палиндромы
психушка
КПЗ
деревня
московия
газеты
журналы
ежедневная газета
развод
эмиграция
женитьба
опять эмиграция
храм
стихи
третья эмиграция
развод
возвращение
внучка
монастырь
стихи
война
московия
бизнес
болезни
деньги

п р и к о с н о в е н и е   ж и з н и

весело
грустно
очень весело

проза
стихи

молитва
молитва
молитва

прикосновение

прикосновение

финиш

старт

27.10.2013
ул. Черняховского




Лилия ГАЗИЗОВА

* * *

Попытка киносценария
В моем фильме идет дождь.
Вода стекает по желобу крыши
Потемневшего от бессонницы
Старого дома
В большую деревянную бочку
Там плавают головастики.
Молчаливый старик
(о нем все забыли)
и грустная девочка
(она станет через много лет балериной),
Сидят на крыльце.
Она приходит к нему,
Потому что с ней не играют другие дети.
Они мало разговаривают,
Пьют чай с желтым мармеладом
И смотрят на озеро.
Девочка про себя называет его океаном:
Все в мире пока несоразмерно ей.
Изредка дорогу перед крыльцом
Перебегает серая кошка
(ее никогда не задавит машина,
она умрет тихо во сне)
В фильме ничего не происходит.
Старик курит папиросы
И старается ни о чем не вспоминать.
А девочка сидит рядом
И шепотом разговаривает с куклой
В моем фильме преобладает синий цвет.
Платье девочки,
Старый вязаный свитер старика,
Чашки и перила крыльца,
Даже струи дождя —
Все синего цвета.
Когда после дождя
Появляется солнце,
Но уже опускаются сумерки,
Старик отводит ее домой.
Они идут по дороге
Навстречу закату,
Две тени —
Большая и маленькая —
Не решают приблизиться к ним.
Возвратившись домой,
Старик снова садится в кресло,
Рот принимает форму горизонтальной скобки.
Он не плачет.
Просто старается не вспоминать.
А в конце никогда не снятого фильма
Просто дорога и титры...




Нури Бурнаш

* * *

Не мучься. Трави свой любительский слог, созвучья мусоль до зевоты — еще есть молчания полный глоток в пустыне ревущих глоток. Еще есть приятель, коллекционер небритых писательских скальпов, который в твой свежерожденный шедевр воткнет свой изысканный скальпель, взяв за хер Мазоха. Ведь нам, воробьям, без пушки и ужин не нужен, иначе на вечных рефлексий канкан не хватит вокруг мулен-ружей. Кружась на скрижалях меж мертвых имен плескайся и хрюкай, как боров: ты, грубый тавтолог и плеоназон, не бойся повторов повторов. Держись, развлекая глаголами мозг, подальше от чувства и мысли. Не мучься. Железная дева сапог испанского гранда не чистит.



ШАМБАЛА

Мы, жители Шамбалы, тайной страны,
мельчаем в панельных ашрамах, но сны
нас делают выше;
мы сами себе не рабы, не цари,
а царь наш — Сучандра, как мы говорим,
пока он не слышит.
В часы медитаций уйдя далеко,
брахманы постигли, что нет ничего
прекрасней свободы —
и, видя с мигалкой кортеж колесниц,
мы так же по-прежнему падаем ниц —
но молча и гордо.
Им, неприкасаемым, чернь застит взор.
Надсадно Сансары скрипит колесо,
вращаясь на месте.
Репризой не вытянуть старый сюжет,
ведь ставит до боли родной шамбалет
наш шамбалетмейстер.
Давно уже черви проели закон —
одну кама-сутру мы помним с пелен,
зато досканально.
Когда же нас ночью теснит пустота,
целительный чай отверзает врата
и гонит печаль, но
едва ли поможет священный отвар,
когда на заборе поверх старых мантр
лишь новые мантры.
утрачено всуе искусство письма:
искусственным мозгом забиты дома
по самые чакры.
Луч солнечный редко доходит сюда
и часто такие стоят холода,
что ежатся йоги.
К нам путь переменчив и скользок, как ложь,
а если случайно ты нас и найдешь —
не вспомнишь дороги.




Айрат БИК-БУЛАТОВ

РАХМАНИНОВ (отрывки из поэмы)
1. Прелюдия

Сидите вы в шляпочке бежевой,
На речку вечернюю смотрите,
И я — элегантный и вежливый…

Без толку! Прости меня, Господи!

Шутя, теребил ее ленточки,
В саду любовались бегонией!
О, если бы! Если бы, деточка,
Не сочинял я симфонии…

И ветер, сметавший империи,
Потушит дымок сигареточки,
И веточки вызреют вербами,
А Верочки вырастут Верами,
Прочь унесутся в кареточках…

Сыграем в лапту или в салочки!
Орехи полопались грецкие,
Отправятся русские мальчики
На новую Русско-Турецкую…

И мы поспешимте от берега!
«Ты любишь меня или нет?» —
Сорвав васильковые цветики,
Гадала… Ай, нанэ, нанэ,
Ай нанэ!



2. «УТЕС»

Мы играли в лошадку. Детишек сажая по очереди,
Я катал на себе их. По двору. Под малиновый звон.
Антон Павлович Чехов писал Сахалинские очерки,
А Верунья трунила: «Вы вовсе не лошадь, а слон»,

Сошлют в рудники. Измозолив красивые руки,
Не играть мне на скрипочке — молотом бить по руде.
Понесу фотокарточку тайно любимой подруги,
И пущу ее в лодочке по енисейской воде.

Может, так доплывет! Но без рук вам не столь привлекателен:
Бедный ваш музыкант пропадет без наигранных рук.
Может быть, я уйду воевать на каком-нибудь катере,
И когда я умру, вам напишет мой преданный друг!

«Где ты, тученька, где? На груди у какого утеса?
У меня на груди — только китель военный промок,
Здесь вчера прослезились твои незамужние сестры,
Потому что к утру командиры выводят наш полк».

Ничего не успел, ни проснуться в объятиях девы,
Ни заснуть навсегда, пав сраженным в неравном бою.
Задрожит на ветру колосок Николаевской церквы,
Непрошедшее детство мое задрожит на ветру…

Помню, как я стоял, лепетал про каких-нибудь ангелов,
Мой учитель зверел… я был лучший его пианист!
Но теперь уходил! «Кто такой композитор Рахманинов?
Да никто ты! Но здесь — ученик и блестящий артист!»

Я молчал перед ним, но усваивал грех сочинительства,
Я не только играю, я слышу свое и свое!
Мой учитель заплакал… и я утерял покровительство,
А теперь у тебя — утеряю и сердце свое!

Знаешь, милая Вера, моя Психопатушка, девушка,
Я увез бы тебя, став лошадкой из детской игры,
Далеко-далеко, где танцуют волшебные дервиши,
Открывая влюбленным дороги в другие миры.

Под смущенным закатом подолы падут разноцветные…
Черноокой цыганкой, раздевшейся догола,
Моя Родина, Русь моя в озеро входит по ветки,
И тихонько вступают — колокола!




Арсен МИРЗАЕВ

* * *

населенные людьми звуки
Велимира Хлебникова
входят в людей
населенных звуками

э-хо
о-хэ

хоэма о звуках
эхома о людях

хоэма
охэма

м. а.
а. м.

я




Cева ГУРЕВИЧ

* * *

Никогда мы с тобой не встречались воочью,
А портреты твои были так непохожи
На стихи, что писались в тишине поздней ночью,
В суете привокзальной, на виду у прохожих.

Снова я прочитаю эти странные строки,
Ну а ты, на портрете, не дрогнешь и бровью.
Ты писал одержимо, как писали пророки,
Выводя откровения собственной кровью.

Ты спешил открывать и слова, и законы,
Создавать чудеса и угадывать числа…
По-над веком водили колокольные звоны,
Голоса и движения — гранями смысла.

Ты писал голой степью, под небом открытым,
И поддерживал огнь (приходилось) стихами.
Где идешь ты теперь — похудевшим, небритым?
Расскажи мне — куда? И — какими судьбами?




Елена ИВАНОВА-ВЕРХОВСКАЯ

* * *

Ты теряешь Вселенную — Бездну,
Не считая своей пустоты,
Даже, если возьму и исчезну
— Будешь ли после этого — ТЫ?

2012 г.



* * *

Паутина чащи, полудрема,
Ряска темной, стынущей воды,
Отступи — и станут незнакомы
Осень, и поляна, и следы.
Лист живущий, как и лист опавший,
Разделяет невысокий свет,
Где никто напрасно не скажет
Слова, — а других на свете нет.
А другие будто иглы хвои
Порыжелой и пружинят шаг,
Есть такое слово, есть иное… —
Нужное не скажется никак.
Помолчать за пазухой у леса,
Выдохнув молочных звуков взвесь…
Жизнь точнее, если бессловесна.
Бесполезна если — просто есть.

Ноябрь 2012 г.




Милош Камиль МАНАСТЕРСКИЙ

ПОЭТЫ И ПОЭТЕССЫ

молвили:
не влюбляйся в поэтессу

будешь искать
в ее стихах мужчин
бывших и нынешних

будешь искать измены
в любовных стихах которые
сама она не хочет обнародовать

будешь желать ее
теплого молчания
болыше чем слов
которые она раздает всем подряд

предупреждали —
у любви и поэзии так мало общего в жизни

оказались правы —

уже ревную

к каждому клочку бумаги
ибо не имею

авторских прав ни на одно
чувство

перевод с польского




Вадим ТЕРЕХИН

* * *

Откуда — ее я не звал —
Идет беспощадная старость.
И кажется все я сказал,
Но главное что-то осталось.
И все кратковременно так,
Непрочно, мгновенно, беспечно.
И все кратковременно так,
И все удивительно вечно.
И все, что на грешной земле,
Пропел я как певчая птица,
Плутая в полуночной мгле,
На небе должно разрешиться.




Натан СОЛОДУХО

До — ре ми — фа соль — ля си: си — ре (сирень)

Си — ре
ми — ля
соль — до
фа — ля
ми — соль
ре — ми
ля — соль
фа — ми
весь май
без нот
Соль — вей(г)
по-ет,
весь день
средь нот
си-ре(нь)
цве-тет.
До — ре
ми — фа
соль — ля
си — до
ми — ля
соль — си
фа — ля
ре — ми
……….




Майя ШЕРЕМЕТЕВА

Созерцая обложку книги Арсена Мирзаева «Стихитрость»

            Стих И трость
            он стихитр
         стихи  (в) рост
                    т      и
                            ость — Расти Ось!

            Ость — стихитр
            хИтро_Сти_хи
            СтихХит
            О, Стихитростих!

                        Ти
                     С     х
                 о          и
                        р т         : сегодня стихитро

            и стИхи хитрых ос, их три.

            Стихо!_сть стихир

            СтихиРА
                                   СтихиРос(з)
                                             Трос

            СтихТитр       Стих РА Нес:
                                   Мира Зев

                                   сан Юн
                                   агат гор(н)
                                   20-11




Александр НАВРОЦКИЙ

* * *

Не мешайте влюбленным,
и смерть сиротеет над ними.
А весна всякий раз осыпает цветами,
лишь завидев в горячих объятьях рассвета,
больше новых дорог открывают им птицы,
больше новых ручьев собирает им море.
А по небу разоткано золотом слово
о шипах и о терниях, о болеголовах.
Не мешайте влюбленным,
их старость как пуля настигнет,
но они — это розовый занавес,
мрачную сцену укрывший...

Перевод с польского Сергей Гловюк