Алексей АЛЕКСАНДРОВ (Саратов) — поэт. Родился в 1968 г. во Владимирской обл. Окончил СГУ, работает инженером. Публиковался в журналах "Волга", "Уральская новь", альманахе русских хайку "Тритон", альманахах "Улов: Современная русская литература в Интернете", "Черным по белому", "Литературный арьергард", Интернет-журнале "TextOnly" и др. Лауреат фестиваля "Культурные герои XXI века" (1999). Редактор альманаха "Василиск" (совместно с Д. Голиным).

Стихотворения были опубликованы в журнале "Дети Ра" (№1, 2004 г.).

Гномы и эльфы, все это твое Средиземье —
Почва, культурный навоз, плодороднейший слой.
Черный, как негр, гуталин взят для ведьмина зелья,
Где нетопырь закипает бордовой смолой.

Клады отыщутся, кольца получат владельца,
Сами собой овладев, письмена затвердят.
То-то конек приговаривал: так себе дельце,
Службишка, то есть по кухне дешевый наряд.

Ингредиенты ясны в полнолунье и часты.
Что под ногами валяется, что проросло сорняком.
Деепричастия к силам природы причастны,
Бегая, прыгая или несясь кувырком.

Вот собралась и бушует стихия-стихия.
Хитрости нет, как и ловкости рук потайных,
Гномы и эльфы, они — это люди такие,
Почва, навоз, и, пожалуй, довольно о них.

Когда всей страной
Любят по телевизору,
Я сомневаюсь
В правильности ориентации.

В том-то и фокус, что туз в колоде,
В небе журавль, а душа в бегах.
Любишь, наверное, на природе...
Но обитаешь на облаках.

В том-то и хитрость, что сердце в пятках,
Взоры текут, точно речка, вниз,
К морю, откуда бежим с оглядкой,
В круговорот превратив круиз.

В эти места, где на карте крестик,
Верной дорогою мы идем.
Ты догадаешься, если вместе
Каждый подумает о своем.

Спит Копперфилд, одолевший стену,
Мистер Гудини уже без пут
С миссис заигрывает Вселенной,
Скоро объявится, где не ждут,

Точно Гермес в скороходах рваных,
Столь же крылатых, как бог Эрот,
Звуками лиры купив охрану,
Стадо коров загоняет в грот.

Стихотворения были опубликованы в журнале "Дети Ра" (№10, 2005 г.).

Мой ангел, прежде чем пуститься
Нам в путешествие по Волге,
Давай добудем ледокол.
Когда застрянет он меж льдин
Безмолвия, мы сядем в сани.
Я сам неопытным каюром
Намажу северным сияньем
На завтрак бутерброд тебе.

Ведь путешествие вовнутрь
Себя предполагает место
Стоянки возле сердца, где
Кипит в костре, нас согревая,
Сентиментальная похлебка.

В те поры будет таять снег,
И бледные — перед расстрелом
Холодных капель — станут
Подснежники соленым язычком
Размачивать коросту сна.

Помню только: твердь небес
Вся изъедена червем,
За горою синий лес,
Под горою мы живем.

Это яблоко в саду
Покатилось до крыльца.
Выйду ль я или пойду,
Этой сказке нет конца!
Будем золото копить,
Что по осени везде,
Чтобы нам к весне купить
Отражение в воде.

А пока что дождь из дыр,
Скоро будет пар для брюк,
И останется пустырь,
Где растопит снег утюг.

Стихи расфасованы по два,
Как сахар-песок, килограмма...
Обвешивать вроде бы подло,
Подмешивать, стало быть, рано.

Найди мне за что зацепиться,
Метафору свежую дай —
Как клуб одиноких за тридцать
С экскурсией едет в Китай.

Купить там на пару копеек
Какой-нибудь хитрый сюжет
И дохлых уже батареек —
Любви не бывает без жертв!

Давай подсластим ожиданье,
Придумаем встречу в горах,
Шпиона на важном заданье —
Развеять сиятельный прах.

И вот уж на дне остается,
Чтоб чаю попить и заснуть.
Как слово твое отзовется,
Других не волнует ничуть.

Мертвые рыбы зимой незаметны —
Как чешуя свежевыпавший снег.
Путник в пейзаж превращается бледный
Сквозь молоко замороженных рек.
Перебираясь на остров дорогой
Жизни, плавник наблюдает спинной,
Вслух говорит, обращается к Богу,
Словно в избушке сидит лубяной.

Запах везде. Эти дохлые рыбы,
Что дальнозоркое зренье костра,
Что близорукое небо в изгибах —
Сон эротический видит кастрат.

Как мы с тобой оказались на льдине,
Точно Папанин и Кренкель в плену?
Мертвые рыбы на старой картине,
Можно линейкой измерить длину...

Хватит колоть заржавелой иголкой!
Месяц стоит в небесах запятой,
Серые тучи гуляют, как волки,
Я же, как окунь, проснусь под водой.

Река прочищает забитое русло песком,
Мурлыкая песнь о походе, и правда, ведь там
Не мусорка — музыка плачущих в сердце (о ком?)
В собранье бутылок, влекущая письма (куда?),
Записки, окурочки, в хрупкую душу плевки,
Обрывки твоих разговоров о том и о сем...
Внезапно обретшие волю в воде поплавки
Заброшенных удочек — мы мимо рта пронесем,
И так не отведаем, чтоб металлический вкус
Во рту не рассеялся, ибо не мы для червей,
А в сумерках город горит, как неоновый куст,
И вещая птица поет средь бумажных ветвей.

Стихотворения были опубликованы в журнале "Дети Ра" № 7 — 8 (33 — 34), 2007 г.

Полыхает, как пламя, рекламный проспект,
Где на краешек тени ляжет фосфор помады,
Среди прочего вспыхнет в окне силуэт,
Крем тональный вбирая, как след шоколада.

Молодящийся город, но скажешь: адье! —
Слышишь хруст целлофановый в скомканных легких.
Электронная чайка летит над ладьей,
А под нею уже собрались для поклевки
Златоперая шушера, злые рачки —
Все, что мелкая сеть мимо глаз пропускает.
Боль чужая, как водка, расширит зрачки —
И до первой крови удирает пескарик.

А снаружи играют в кондитерский бум,
Ароматы плывут над рекою прохладной.
И строительный кран, одинокий горбун,
Тянет руку ответить тебе, ну да ладно...

Зачем бежать в туман, где месяц молодой
Заплесневелый прячет ятаган?
Копеечку подай, и автомат с водой
В помытый фыркает стакан.

Он — первый робокоп в шагающей стране,
Поставлен вопрошать, как инвалид у церкви
На костыле железном, словно циркуль.
Ну, а с сиропом — по тройной цене.

Чтоб жажду утолить у наперченных рыб,
На сковородке дня июньского из детства
Он, если лучше приглядеться,
Нам говорит о правилах игры.

Декабрьским воздухом зарплата...
Раздувшись, лопается шар.
Под облака, как Сухэ-Батор,
Чтоб не порвали кореша.

Вчера "зигхайль" подъемных кранов,
А утром квелые носы,
Мы добываем из урана
Ингредиент для колбасы.

В декабрьском небе — апельсин.
Снег со следами целлюлита.
За частоколом из осин
Фигурка всадника убита.

Теперь ходи, раз тронул пешку,
Как школьник, поедая мел.
Вчера орел, сегодня решка,
Назавтра очень много дел.

За окнами подобие зимы
И чучело осеннего павлина.
Все говорит о том, что вроде мы
Свои пути прошли до половины,
Где спит жена, а сына не вести
Наутро в садик, стало быть суббота.
И поймана кузнечиком в горсти
Блаженная кошерная зевота.

Там строят дом, а здесь устроен быт
Так ловко, что любое измененье
Из райских кущ изгнанием грозит
С предупрежденьем, но без извиненья.
Здесь рушат доски с обгоревших стен,
А там не снег, а что-то вроде смеха.
И голова петушья на шесте,
Как леденец, и Дед Мороз уехал.

Нарушь границу, выйдя в магазин,
Купи там много соли или спичек,
Чтоб пробудить сомненье без причин
В грядущих днях у празднующих птичек,
Чтоб, продолжая странную игру,
Идя домой с пакетами в охапку,
Гирлянды звезд, и снег, и мишуру
Увидеть сквозь испуганную бабку.

Мы, как дивизия, дворами
Из окруженья выходя,
Официантка меж столами
В то время, как ее хотят.

Крутя по лестничной спирали
Сквозь толщу вод, как змеевик,
Солдатский сон о генерале —
Плох, потому что напрямик.

Где он, читатель многих серий,
Посередине и в конце
Открыл и, кажется, отксерил
Без выраженья на лице.

Хоть всю ночь мели и гони пургу,
Днем растает и потечет.
Мошкара кружит в световом кругу,
Орбитальный вершит почет.

Надышали в комнате, спать темно,
Под ногами играет лед.
Все, что вслух не сказано, спасено,
Что расслышали — пропадет.

Слишком долго празднует лежебок,
А подарки текут рекой:
Как у берега ядерный рос грибок,
А в лесу под дубом другой.

Кипятит Эль-Ниньо в реторте снег,
В репродукторе — Левитан...
Повернешься на бок лицом к стене,
Скажешь весело: Эй, вы там! —

Точно червь сомнения на крючке,
Устаканится абсолют,
И такая правда журчит в бачке,
Что на форуме не сольют.