На поводке у времени хожу:
То в свет вхожу, то выхожу из света
И становлюсь, подобно витражу,
Проекцией зимы, весны и лета.
Об осени ужели умолчу:
Я осенью рожден и ей воспитан.
Она румяна, даже домовита,
В плодах созревших жизнь ее сокрыта,
Над суетой зажгла осин свечу.
А призрак осени дрожал —
Вблизи метро в клен воплощенный…
Народ, работой утомленный,
Домой спешил. И было жаль
Трех васнецовских, трех извне
В реальность въехавших c опаской:
Три инвалида. Три коляски,
А ноги сбросили в Чечне.
Не жена, но нежна и жива,
На живую намечена ниткой.
Тащит жизнь, словно домик улитка
Иль мосты по теченью Нева.
Вся из сна, ей и осень — весна,
А зима — одуванчика вроде.
И слеза на щеке как блесна,
И наживка с крючком на излете.
Тень твоя, прихлопнутая дверью,
Корчилась, хватая за рукав,
Ни тебе я, ни себе не верю,
Я живу, минувшее поправ.
Как темно, как холодно, как жутко…
Закусило время удила.
И упала, словно незабудка,
Штукатурка с темного угла.
На костылях художник хмурый
Спокойно выдал изреченье —
Не на асфальт, а в урну плюну.
Считай, создал стихотворенье.
В его глазах мерцала осень
И свет холодных фонарей.
А мысль его мой дух уносит
До звездных вечных галерей.
Для приземлившихся с небес не в ту эпоху
Я так скажу, живя, живем на рубль, на треху.
Здесь всё почти как у людей, но только
В туземной мудрости вождей нет толку
Для населения страны, что сквозь бутылку
То видит Кремль, то мавзолей, а то Бутырку.
Здесь каждый меченый поэт, неподражаем,
Такое скажет, что в ответ уснет Державин.
Снег идет,
Босой идет по крыше,
По деревьям, по карнизам.
Тише.
Снег идет,
Он нежностью пронизан,
Он нигде, конечно, не прописан.
Он живет на каждом перекрестке,
Он похож на звезды и на блестки.
Он похож на мальчика в кроватке,
Он похож на чистые тетрадки.
Снег идет, не ведая печали.
Я и сам таким же был вначале.