Василий ФИЛИППОВ (Санкт-Петербург) — поэт. Родился в 1955 году в Свердловской области. Автор 3 книг стихов. Лауреат премии имени Андрея Белого.

Стихотворения были опубликованы в журнале "Дети Ра" (№ 2, 2004 г.).

Ресницы слились с лесом,
И когда тело вошло,
Слабо уколола ветка березы,
Указуя, что я дома.

Погрузился на самое дно сосновых стволов,
Где не проникает луч света,
А пляшет на листьях березы,
Словно игрушечный зайчик.

В полумраке кроссворда стволов
Прячутся Ах и Ау,
Дыра на одежде, ботинок — колесо автобуса.

Тело становится женщиной,
Петляя туда-сюда,
Сшивая тропинки в узел перегноя.

Пар от земли наливается в глазные яблоки,
Которые спеют прошлогодней осенью.

Линия судьбы, отгибая ветвь, обнажает тело-тропинку,
И слух ест голубику.

Ступня чувствует перегной сквозь кожу ботинка.
Позвоночник качается в такт ветвям малины,
                                              пока рука обрывает ягоды.
Коленная чашечка бурелома.

Память стелется мхом под ногами.
Пальцы ноги как пятикопеечная монета на ладони.
Пир зрения прежде чем — рта, столько ягод!

Зренье ладонью раздвигает ветви.
Тропинка дрожит упругим телом — змея, раздавленная
                                                                          самосвалом.
Земля раскрывает уста, и тянутся побеги малины
К шарам электрическим, укрытым пурпурной тканью.

Вечером запечатывается ячейка дома
И зажигается лампа,
Чтоб в сумерках стала знакома
Постель.

В комнате камыши
Из озера-содома рыбы,
И электрический свет — месяц апрель.

Никто не постучится в дверь,
Не войдет, ступая босыми тапочками
По линолеуму опавших недель.

Не уловит ухо
Стука человеческих голосов на бильярде кухни.
Не шелохнется листва на деревьях,
Под которыми сидят филины-собаки,
Держа в когтях убитую мышь-хозяйку.
Как недели голубоваты:
Паровозный дым, письмо, выброшенное после прочтения,
                                                                                  перо вороны.

Деревня. Полдень.
У всех жителей часы на руках.
Тени уходят на север.
Деревня пуста.

Огороды вступают с улицей в спор за пространство.
Дети уйдут в город
Вечером,
Взявшись за руки,
Сплетаясь в ковер луговых полей.

И останутся лепестки мальвы — балки крыши
На толстом стебле крыльца,
Старуха, у которой глаза
Следят всюду водою колодца.

Время — ночь.
Деревня — осиное гнездо, из которого вылетают осы —
                                                                       электрический свет,
Освещая лес и зачем-то звезды.
Деревня на дне чаши,
Из которой пьют страхи одинокие путники.

Из сердцевин стволов в окнах рождаются силуэты,
Косы опускаются в колодцы платьев.
Ступни ног оставляют следы-воду и просо.
Руки, сломанные в локтевом суставе, взбивают прическу ресниц.

Глаза касаются друг друга плавниками
И уходят в водоросли ног,
В чешую русалочьего хвоста.
В окне струится речка,
На дне которой вперемежку лежат камни и плечи.

Утром тихо.
День бел словно сливки.
Белая стена за окном.
Губы просят от кори прививки.

Сколько раз смотрел в окно
Дома напротив,
Гладил штору словно котенка,
Завивающуюся за зрачком.

Иногда зрение идет на слом
И падает подстреленным голубем на тропинку.
Дом-невидимка
Белый как слон.

Нетвердой поступью зрачка
Вхожу в раскрытые окна,
Где предметы мокнут
Под дождем полумрака.

Вечером хозяйки на кухне
Готовят шоколад ладоней
И разговаривают тихо
Об агонии транспорта.

Из люстр выползают змеи
И заползают под веки,
Ища голубиные яйца-зрачки,
Осыпаются лепестки голов,
Склоняющиеся над шахматами книг.