Сергей КОРОЛЁВ (Бабаево, Вологодская обл.) — поэт, прозаик. Родился в 1980 году. Служил в армии, работал на лесозаготовках. В настоящее время студент Литературного института им. А. М. Горького (факультет поэзии, семинар Г. И. Седых). Публиковался в местных изданиях, журнале "Литературная учеба", альманахе "Братина" и антологии "Возвращение" (Москва).

Стихотворения были опубликованы в журнале "Дети Ра" (№11, 2005 г.).

Над бабаевским вокзалом
далеко
тепловозов маневровых
голоса
семафоры
темнотой заволокло
и натружены бессонные глаза
машинистов
что увидят через миг
этот город
умещается в окне
вот и я
к стеклянной наледи приник
отражаясь в темноте
как в глубине
темноты не переплыть
не зачерпнуть
у нее ни островов
ни берегов
слишком многие пускались в этот путь
следом не было
ни всплеска
ни кругов
и не знали
темнота или вода
их следы одолевала на Земле
отражение пребудет навсегда
замерзать-мерцать-оттаивать
в стекле

Побежала метла по плевкам,
По окуркам да по листве.
Вася — гений. Значит, пока
Вася дворничает в Москве.
В чем он гений? — Не знаю, в чем.
Верю: гений — и хорошо.
Тускло временем освещен,
Сам не знает, зачем пришел.
Хоть Тверская и не Бродвей,
Даже вовсе в другой степи, —
Вася пьет на Тверской портвейн,
На Бродвее бы — виски пил.
И, шатаясь, под чей-то смех
Ковыляет в сырую тьму
Бедной дворницкой — прочь от всех,
К вдохновению своему...
Ну-ка, солнышко, припекай!
Ну-ка, дождик, описай сквер!
Стой же, гений, с метлой в руках,
Или с пивом в тени ларька —
А не памятником в Москве!
Бытописание
Он выпивши — она не спавши —
Скандалят — их угомонят
Соседи, совесть потерявши,
Уже в милицию звонят.
Менты потопчутся в прихожей,
Посмотрят в пол и в потолок, —
У них все так же и все то же...
Едва уедет "козелок" —
Обнимутся, заплачут оба,
Она — Дюймовочка, он — жлоб,
останутся любить до гроба —
и загонять друг друга в гроб.

Хорошо, если вместе умрем.
Не хочу без тебя доживать.
Поседевшие стол и кровать —
Даже пыль нас запомнит вдвоем.
Берег неба зажег маяки,
А по берегу — он и она, —
Как улитки, бредут старики,
И вот-вот их подхватит волна.
Что на память тебе подарю?
Что имею — давно не мое.
Не о смерти с тобой говорю,
Но о чем-то важнее ее.
Если всех растворяет поток,
Я с тобой непременно сольюсь.
Я боялся, что будет "потом", —
А теперь ничего не боюсь.

В провинциальных страшных городах,
Колючими крещенскими ночами
(Где фонари горели не всегда,
А что горели, рано отключали) —
По всей Вселенной делалось темно,
И ветхий дом в пространство уносило,
И думалось, что смотришь не в окно,
А в чью-то незарытую могилу.
И только печь пугала мертвецов,
И бабушка тесней к огню держалась —
Какое бы дремучее лицо
На аспидном стекле ни отражалось.
Я верю: это было в старину!
И в то, что снова повернется детством
Большая жизнь: я запросто стряхну
Невинную задумчивость младенца,
И повторится вечное кино,
Где бабушка с седыми волосами
И после жизни мы в свое окно
Из смерти в жизнь заглядываем сами.