Станислав КРАСОВИЦКИЙ (Подмосковье) — поэт. Родился 1 декабря 1935 года в Москве. Закончил Московский институт иностранных языков. Период активного творчества — вторая половина 50-х. В начале 60-х отказывается от поэзии, уничтожает все написанное (стихи, однако, сохранились во многих списках и в памяти друзей). Ныне отец Стефан (Красовицкий) — священник русской православной церкви. В последние годы вернулся к поэтическому творчеству.

На пороге, где пляшет змея и земля, —
кровавое дерево следа.
Я вижу, уходит через поля
немая фигура соседа.

А волны стоят в допотопном ряду.
И сеется пыль мукомола.
Старуха копается в желтом саду,
отвернутая от пола.

Что надо ей там?
Но приемник молчит,
и тихо,
по самому краю,
уходит за море соседский бандит,
закутавшись тенью сарая.

Быть может, это хлопья летят —
умирая, тают среди громад.
А может, это рота солдат
на парашютах спускается в ад.

Ну что ж, таково назначенье их канта,
такова безграничная ночь над Москвой.
И ясна авантюра того лейтенанта,
что падает вниз у окна моего.

Их деревья преисподней встречают сверчками,
и последние черти им честь отдают.
И не видно огней. Только звезды над нами
терпеливо построены в вечный салют.

Стихотворения были опубликованы в антологии "У Голубой лагуны" в 5 томах.

Алексея
Алексея
Алексея
Алексея
Алексея

Не в фарисеях славен он
Но всей рассеи нравит он
среди котов учоных
и среди рифм сечоных
наш Алексей Звучоных

Не в фарисеях славен он
Но всей Рассеи правит он
среди котов учоных
и среди лис сетчоных
наш Алеклис Кручоных

Не в Алексеях нравит он
По всей Рассеи славен он
среди котов личоных
и следи лис рычоных
наш Асекрей личоных
наш Алекрис Кручоных

Как скажу им
          свиденье —
ни ОКОН
          в синераме
ни шеи ни мест.
НЕТО-ЕЩЕ
          сокол
провожает со света невест,
а свидетели ходят с визитом
то туда то сюда без конца —
то что черною кровью покрыто
НЕ СМЫВАЕТСЯ ТЕНЬЮ С КРЫЛЬЦА.
/не смывается тенью с креста/.
и неведомо им отдаленье
и неслышим разбойничий свист
и последним у ног — поколенье
познает сосвидение в лист.
И великая лебедь, синица
мимо них пролетит в тишине
и неведома свету граница
"Ах скорее бы выспаться мне"

И опять в этом честном бреду —
управления, тени,
— Болен — скажете вы
но зачем и к чему —
есть четвертая дверь
отлетевшей ступени шагу нет до нее.
а принять — никого не приму.

В свет луны рассыпаны негустые волосы,
По дивану белому кровавые полосы,
Бездыханный маленький тенек над губой —
Что я в мыслях сделал, милая, с тобой.

А на утро тихо отворится дверь,
Ты войдешь. А голос шепчет: "Ей не верь."
Ты войдешь и снова ляжешь на, кровать,
И я ту же казнь повторю опять.

Багровый цветок кирпичника
Сегодня приснился мне.
Окна восковое личико
Со мною наедине.

Пока за оградой стелется
Тугая, как нить луна
И песню свою погорельцы
Раскладывают у окна.

Безумная, неомытая
Тоска моего греха —
Я встретила инвалида
Под дикий крик петуха.

Не зря по ночам я плакала.
Из рощи не выходя,
Сам Бог протянул мне яблоко
Теплое от дождя.

Белесые звезды акации
Пылали над землей.
Когда он ушел на станцию —
Меня отвели домой.

И злобно соседи лютые
Подсматривали из-за угла —
Как я накормлю малютку —
Ведь грудь моя /так/ мала.