А | Б | В | Г | Д | Е | Ж | З | И | К | Л | М | Н | О | П | Р | С | Т | У | Ф | Х | Ц | Ч | Ш | Щ | Э | Ю | Я | # | библиография |
Борис ШАПИРО — поэт. Родился в 1944 году в Москве. В 1986 году окончил физический факультет МГУ. В 1963-1965 годы — один из организаторов студенческого поэтического объединения "Кленовый лист", двух поэтических фестивалей и "Поэтического театра" в МГУ (запрещены властями в 1966 г.). В Германии с 1975 г. Инициатор и ведущий "Регенсбургских поэтических чтений" (Германия, 1981-86 гг.). Выпустил книги стихов и поэм на русском и немецком языках: "Начало", "Соло на флейте", "Две луны", "Metamorphosenkorn" ("Зерно метаморфозы"), "Nikeische Loewin" ("Никейская львица") и др. Четыре литературные премии, в том числе от международного ПЕН-клуба, от германской Гильдии Искусств за лучшее (немецкоязычное) стихотворение года, от Фонда им. Конрада Аденауэра.
Стихотворения были опубликованы в журнале "Дети Ра" № 12 (26), 2006 г. В ПРОЗРАЧНОМ КУБЕ
Людоеды
Тяп-ляп,
во рту кляп. Размахнулся раз, не в бровь, а в глаз. Мы люди простые, водкой налитые. Лаптем щи хлебаем да байки баем. Едим с потрохами, говорим стихами. * * *
КОГДА КАЛИГУЛА назвался божеством,
с латинским не считаясь естеством, чтоб кончить с неугодным трону злом, крестом орудуя и висельным узлом, Рим был доволен новым торжеством. * * *
КРАСНАЯ осень.
Мокрая осень. Mерзлая осень. Мертвая осень. Из книги "ПРЕДРАССУДОК"
1999 — 2006
Псалм
Пять тысяч семьсот шестьдесят четыре
вместе прожито лет. Земля затвердела, небесные воды от вод земных отделились. Всему свое время. Похоже, и я отделяюсь от того, что будущим было и становится медленно прошлым. Как змея выползает из кожи, уползаю медленно из тела. Из пространства истончаюсь, Боже, покидаю времени пределы. Ухожу туда, где нет различий между было, не было и будет, где ни рык звериный, клёкот птичий, ни безумье жизни не остудят. Ни безумье, ни тюрьма, ни голод нас не различат и не разлучат, где одновременно стар и молод, где не хуже будет и не лучше, где за общий стол со всей Вселенной сяду пировать в Твоём колодце. Не свободный стану и не пленный, как с Тобой когда-то переплёлся. * * *
КАКАЯ СВЯЗЬ между водкой и девкой?
Дело тут не в форме бутылки, в природе пьянства тут дело, наркотик в затылке. Что общего между водкой и девкой? От обеих трудно отвыкнуть. А разница в том, что одна горька поначалу, сладка потом. Другая же сладостью манит, а горечью убивает на этом свете и том. * * *
И. Р.
В ПРОЗРАЧНОМ КУБЕ зреет смоковница,
шелковицы малиновый сосок в язык впивается, как в птицу полет влетает, как тоска в висок, как песня взламывает голос, как время в будущее мчит. Так пьяный бык свой рог впивает в волос безумный твой и страшное мычит. * * *
ЧУВСТВЕННОСТЬ отчуждения,
тачка памяти громыхает от одной булыжной ухабы к другой о том, как заживо рван. Судьба, кузнечик, зеленый фрак, любезно так предлагает: Подано, господа, зализыванье ран. Отъезд 1999
Валерию Валюсу
Луковица судьбы:
Пятиконечная красная, в ней светит звезда Давида, в ней — тюремная роба, а в ней Маленький принц. * * *
СТРУНА из расплетенной тетивы,
смычок танцует. Звук-стрела мембрану протыкает как границу. Она смыкается за ним. В момент протыкновенья звук и свет вполахивают в этот мир из бесконечной тишины потусторонней. Она смыкается за ним. Слышны тончайшие дрожания струны, виолончельная игла уперта в ухо. Пляши, танцуля, — лук стреляет на струнах расплетенной тетивы уже не во врага и не в косулю на прокорм семьи, и не игривый мальчик любимой целит в сердце. Вдох, выдох, пиццикато. На струнах расплетенной тетивы прогнулся и метнул твой смертоносный лук сухой, каленый звук и вспышку слуха. Она смыкается за ним. Смердит прогоркло эхо — палакш, палакш. Шехина
(поэма) "Мой брат по лотманским прогулкам..."
Ирина Рашковская 1.
ДУША обнажена до бестелесности, и глас отверзт до бессловесности, и до беспамятства апрель. Капель. 2. СКОЛЬКО НЕБА под ногами — талая вода. Сколько света над ночами — да и никогда. Сколько сна и сколько смерти ждут на берегу. Сколько светлого бессмертья на бегу. 3. КАК НЕОЖИДАННО: сестра. Какая точность: "Сны не мучай!" Как замечательно остра простая рифма и певуча! Как ты права — из детства в рабство, в Египта страстный разворот Иосиф продан был из братства — идут и я, и мой народ, и неизбежная дорога в непредрекаемую высь, в которой срока нет, ни слога — о, длись, мгновенье, только длись, — не смерть и даже не прощанье, конец, сказанье, новый день и новое очарованье, сестра, иллюзия, сирень. Ни строчек нет, ни букв, ни линий неопалимого куста, а только свет пурпурно-синий, и голос просится в уста. И звук так тих, непроизнесен на незнакомом языке, как только радость первых весен и как дыхание в строке. Непредсказуемое прежде и неизбежное потом, как восхождение к надежде, как слово, сказанное ртом. Не эта торная дорога и не скамейка во дворе — улеглись суета и тревога по дороге к Синайской горе, и не в призрачной круговерти зажигает молитвою день Элизиум, презренье смерти, иллюзия, сестра, сирень. 4. МЕЖДУ НЕБОМ и землей так пируем мы с тобой, свет мой солнечный и лунный, звездный жар и хлад ночной, воздух легкий, ветер трудный, детский сон как пес приблудный — вознесенье и покой, звук и запах струнный — отблеск золотой. 5. ПУСТЬ ЭТА РОЗА налегке тебе все скажет. И пусть росинка в лепестке тебе все скажет и не иссякнет никогда. Тебе все скажет Тот, кто из сердца налегке тебе все скажет. 2002
|