Павел Щепкин — поэт, прозаик. В настоящее время учится в Москве, в Институте телевидения и радиовещания.

ТЕКУЧИЙ ПЛОД

Ко мне царем
В окно стучит метла
Порезанная от стекла.
Изжеванная порохом игры.
Малеванная потолочками золы.
Великий мховый стон миреет горем
Заест округло-желтые ладони по ладоням
И стиснув полки запрекрасных, пойдет навстречу
Ярко красным. Пройдохой смирным почивал дымок.
Залетной рамой кочевал стрелок, плохой одностоличный
Безобразный, сынок от чистого к прекрасным, немой как лось
Вареный сток через себя квадрат поет. Болеет ломом, лепрозорий
Пропах слезами инфузорий. Войны, войны поет карась, шалеет под себя
Катясь. Баюкает свиньей почтовый кесарь, пирует на себе младенец-слесарь.
И в них зареются питоны, на равнобедренных мозгах погоны, лак течет ручьем
Ручьем учеников остывших, валяющихся на ушах простывших. Голо и стыдно
И протяжно щадит ошейник смелых важно, шипами внутрь, глазом врозь. А
Все это смотрела ось, прочерченная соком живота, она напротив не одна.
В горле судей корабли пролетают в пещерки хорька, и там исчезают.
Храни, храни на петле, под петлей доморощенной кроли покой.
Гремучие люди доят свои сапоги, рыбаками промоют мазки.
Рой поседел, бросил ноготь в надел. Гилэлэ поют мыши
Догорают потише. Но если бы они росли в бумаге, то
Шили бы своим параличам мороженые фраки. От
Рвотных семечек граната, на части разрывает
Шестеренку брата, который был немой
Как лось, погиб в пенсне. Сбылось.
Обвис ковровый творог, лег
В песок. На голову льет
Мясной лепесток.

ПО ЧАСТЯМ

Белое красное черное
Синее желтое серое
Грязное мерзкое узкое
Верных могил знамя.

Высокое небесное вязкое
Комкообразное вешнее
Лазурное слепое
Окно прорванное в груди.

Легкое мелкое горное
Сальное стельное пряное
Ловкое шитое битое
Апрельское копье жесткости.

ПРОШЕДШАЯ СКВОЗЬ БУМАГУ

Бесполая! Колесо хрипит
Свою ржавую оторопь лепит
В окрестностях мыльной кобылы
Что утащила у пастора семя
Она растворилась в помойной медузе
Держась за перила холодных литавр
На все есть продажа и стелька на руки
Она прозибала за нами стоя с гранатой в зубах
Пытаясь бросать игральные кости
Полезные сахарки полезны солнцу
Чтобы не зеленеть не быть стогом сена
Убитой
Зимой
Плесени труп задрожал и помер
В канаве от пупа кормилицы трубной
Зареванной до смеха по пояс в моркови
Ты кашеголовая левая щека
Покрылась пыльцой
Похоронной кормой
Приш-
Едший на шум архитектор
Сверил час-
Ы
И распался
Весь по порогу
Шариками лимонной эссенции
Уксусного зимовья
Бесполая!

См. также рассказ Павла Щепкина "Превыше всего" в журнале "Самиздат".