Сергей ЗАВЬЯЛОВ (Петербург) — поэт, переводчик. Родился 18 мая 1958 года в городе Пушкин (Царское Село). Закончил ЛГУ (кафедра классической филологии). Преподает латынь и древнегреческий. Соредактор сетевого журнала "TextOnly".
* * *
осеннее
ожиданье дождей сухой листопад
твердый асфальт и плеск ночной канала
мирокрушенье слышное только тебе не лови
его утомляющий ритм
улыбка
и тушь на вспухших веках
грязная роба солдата
подростки прикуривают и громко смеются
у них руки рабочих
больше не слушай себя
будь с ними
в мире
где все хорошо
Стихи из книги "Оды и эподы"
* * *
Звон колокольный всхлипы
и полубезумие улыбки вопроса
древний лад рецитации
с ласковой классикой хоров
Слезы херувимской
Господи и Владыко живота моего
Просыпаются травы последние льда островки
вспомни снег и восплачь
мечтанья плотские
сентиментальный спектакль платонической
но неумолчной шумящей крови
Не простужен ли ты?
где тот запах недели Страстной?
Спите забудьте слова лучезарных забудьте
про милицейский кордон перед храмом на паперти
фуражки — в ножны головы — наголо
Послушай говорю я себе переживи темноту
этих трех суток
ты ведь так любишь со свечкой в руке
Из-за дверей крестный ход Смертию смерть
все определеннее
* * *
Только тебе этих слов полунамеки
на выраженность всего
только тебе
что это лишне и так смысл светел
но попробуй заставь не трепыхаться
френ-диафрагму под дышащей грудью
Ночь ледяная рябь канала к чему аптека?
сочетанье согласных "покой" и "твердо"?
не сочленю сочленю только небо непогасшее
с финляндским ветром
Психея моя Дафна моя
козлоноги ритмы мои
хмарь хмар застилает их
они не деликатны и не крепки
в них беда в них
затемненье
* * *
нимфа моя
ветви лозы виноградной
руки твои под их сенью
отдохновение плоти моей
нежных касаний вино
хмель его неподконвоен
зажмурившись уши зажав в радость
воспоминаний уткнись
шумно мой голос не слышен
а упрямство бессильно
* * *
я различу
слух мой трепетно-сух
каждый шорох в жилке твоей
и чувственность плоти моей в ожиданье осеннем
изобличу
звезды в августе так высоки
так бесчисленны
и бессонные письма к тебе
не оборви так легко оборвать эту тонкую нить
моей робкой строки
* * *
О ветер финляндский что снова ворвался ко мне
и мех не в силах упрятать биения сердца
Запах весны запах нарожденья и тлена
стих в подворотнях в парадных
где жар даровой батарей
Не дрожи так дождемся и мы
и вечернего мерцания теплых сугробов
и зовущего к стакану с вином
почерневшего талого снега
и той ночи опять же финляндской когда
младолиствие в императорском парке моем
нежно реянье нимф
и твое узнаётся дыханье
* * *
Какое бы десятилетье
ни освобождал ты из плена
высоколобой мечты
и гонор какой венценосцев
и обаянье Психеи
глумленьем своим ни свергал
Останься один на один с усталостью плоти твоей
ответь за гордыню свою пред победой легкой плюсны
пред всеми грехами Востока
пред яблочным запахом зреющей отроковицы
перед сознаньем
замутненным вином
И трепет коленей твоих
и рука умоляющая о пощаде
и детский соблазн
мне дороги будут в тебе
как кочующее стихотворенье о взмахе опущенных век
как дрожь негаданной ласки
как маятниковая тоска
неслучайно раскрытых страниц
БЛАГОВЕЩЕНИЕ
Поворот трамвайных путей
фонарь отразившийся в коже плаща
крысиный запах парадной
запомни это тело мое и с ним отойди
тело мое мой грубый сожитель которого я
ненавижу со всей его целью и болью
и с той мишурою что с этим
отдаленно рифмуется
Я оставила в памяти сладостный страх не перед ним
и еще я оставила плод в моем ложесне
излитое семя бесплодно но я слышала
крылья бились и бились о воздух
* * *
Il neige, le decor s'ecroule... *
Набоков
Девочка сна моего
неуклюжий прекрасный ребенок
предвижу пробужденье твое
в уделе вечном твоем
Спи не просыпайся пока
еще рано нежен рассвет
но там где наметилось чуть очертанье груди
уже полон страха и власти
трагический танец теней
* Идет снег, декорация рушится...
* * *
Я памятник воздвиг себе тебе
под ним ты дремлешь
теплея домашней наготой
ты жива
или обманывает мрамор
надгробия
Воздвиг своим надеждам
покров его плиты укрыл их
как мальчика в постели увлажненной
соблазном сна
Нерукотворный мир
Тихо
осеннее кладбище плоти
* * *
разбуди мое слово
о шарик катящийся чернильною нитью строки
искалеченное
всплеском ее восклицаний
от них на морозе этой страшной пьяной зимы
остался лишь пар
дыхания
от мгновенной улыбки
И душа
как избитый подросток рыдает
спрятаться
чтобы не видел никто
О как горька эта тяжесть моих одеяний
ступени пути моего тяжелы
и крик то ли из сна то ли из памяти
гулко скачет по ним
Ничего не сказать
Освободи успокой
этот оперный клекот в мозгу
о шар металлический
в синей жиже чернил
* * *
На своем языке говорить
в неокрепшем бессилии звука где так внятен и резок
синтаксиса колченогий аллюр
ведь не уйти ты не волен
в самослуженье
в осязанье сцеплений своих
снизив голос до шепота пульса в венозной крови
познавшей
излучины тела
В УЩЕЛЬЕ ГАРНИ
К себе самому пробираюсь
пилигримом горной горней стези
В идиотии каприза (раза два сверкнет Арарат)
кущи мои разобью
И я не подданен тебе Хайастан земля ханаанеянок
(их зрачки целомудрены голеней крепость и власть)
Хайастан пустыня
с синими швами теней
Но ты наделяешь раба твоего всем насущным ему
серо-желтый карьер Святых Бесплотных Сил рудника
родника любоначалия
и права сеньора
Органные трубы ущелья засурдинены
Кто был никем всем становится
Самодур
привередливый самодержец
фавнёнок балованый
МОНОЛОГ НАРЦИССА
Рукопожатье левой руки с правой рукой
совокупленье ладоней
заключенье в объятия себя
Доверься обопрись на руку свою
взглядом обнадежься своим
слово произнеси и силе его покорись
Исчерпанность мира Последняя правда о нем
Победитель несамодостаточной слабости
сам себе червь сам себе бог
* * *
Я еще выйду
и тенью в упрямстве укоренясь
на эту дорогу
плоть стихии любой отдавая
безопорности воздуха
конвульсиям мглы соляной
притяженью бегущему тверди
Взгляд сосредоточен
omnia mea
капли пресные злаки
влажная нега страстей
И если Бог
Авраама Исаака Иакова перед этим
о жертве кровной мне даст угадать
государству церкви народу
вот мой разум
натяжение мышечной ткани
вот поклоненье мое
А это то что перетираю в ладонях моих
что с губ слизываю языком
что бережно в чреслах несу
исток и устье капли от крови христовой
неиссохшей верую
во френе моем
И вот уж на это окончанье пути моего
агрессивный чудак возвращусь
аки пес на блевоту
* * *
осеннее
ожиданье дождей сухой листопад
твердый асфальт и плеск ночной канала
мирокрушенье слышное только тебе не лови
его утомляющий ритм
улыбка
и тушь на вспухших веках
грязная роба солдата
подростки прикуривают и громко смеются
у них руки рабочих
больше не слушай себя
будь с ними
в мире
где все хорошо
* * *
Осенью этой безветренно едва ощутишь
прикосновенье невидимой плоти
уловить в нем так трудно на полувздохе
на задыханье одном
с твоей придуманной родины знак чуть заметный
знак принятия за своего
* * *
Найди свою отчизну
прислушивайся к ощущеньям своей артикуляции
вглядывайся в оборотня зеркального
наречие нащупай на котором
с самим собой ты вступишь в диалог
Проверь на прочность камни на дороге
ведущей к дому
ПРИГЛАШЕНИЕ В ТБИЛИСИ
С. Магиду
Радость тихая слова
белокурая девочка с уже властной гибкостью
в удлиняющейся незагорелой ноге
тончайщейся нежными пальцами вниз
вверх вожделенье
в жестковатых тугих завитках
радость успокоительная
неязыкового где он предков каких этот язык
слова
загазованная котловина Тифлиса
с грязноватой рекой
белой инженерной банальностью по желтоватым уступам
и неясным прорывом крестов
у подножья Мтацминды
радость телесная слова
расщепление голосоведения не в бытии
но в тихом нескорбии музыкального лада
всегда как бы чуть-чуть отхлебнувшего
от лозы кахетинской