Валерий ЗЕМСКИХ (Санкт-Петербург) — поэт. Родился в 1947 году в городе Волхове (Ленинградская область). Президент и отец-основатель ВАЛИ ("Всемирной ассоциации любящих Изабеллу").

Стихотворения были опубликованы в журнале "Дети Ра" (№ 2, 2004 г.).

Вот я и думаю
Да нет...

Все-таки думаю

Да так
Ну не совсем так

А все-таки
Как-то

Как всегда

Почти

Хоть и не к чему

Каждый вечер крыса
Перебегает мне путь
От одного ларька до другого
Вязы осунулись
Корни наружу
Недостроенный дом заслоняет звезды
Иногда мне хочется свернуть на другую дорогу

Проще понять врага
Чем того кто рядом

Всмятку яйцо
Тряпка в руке
Роса
На окуляре

В шашки играю с тенью
В поддавки с таксой

В утренней тишине
Одиноко ворчит троллейбус

В шахматы сам с собой
Никому не верю

Красный колпачок ручки
Знакомая мелодия чужого мобильника
Зеленоватая куртка незнакомой девушки
Бритая голова пацана
Мягкий взгляд исподлобья
Следы неразборчивого письма
На обороте
Грязный песок
Лежащий на платформе метро "Петроградская"
Новые времена

Стихотворения были опубликованы в журнале "Зинзивер" (№1, 2005 г.).

Муха между стеклами проснулась, привстала на цыпочки.
И снова уткнулась в мягкую подушку пыли.
Я постучал пальцем по окну...
Не шелохнулась больше.
Ну, а вдруг бы полетела?
Что мне с того. На меньшее, чем весь мир, я не согласен.
Но что с ним делать — не знаю. Надеюсь, что не предложат.
А как хочется получить все.

Рассмотрение вопроса не приводит к ответу.
Смотрение, к тому же — рассмотрение, есть действие, скорее процесс, предполагающий остановку, отсутствие движения. Отсутствие же движения не может привести куда-либо.
Возможность рассмотрения на ходу, на бегу, из окна поезда не является опровержением по нескольким причинам. Укажу некоторые.
На ходу обычно рассматривается то, что попадается на пути, или сам путь, впрочем, это одно и то же. Но в условиях задано рассматривание не чего-то переменного (т.е. пути), а постоянного — вопроса. Смотреть на ходу в одну точку рискованно. Но если даже ям нет, с чего бы это путь, на который мы даже и не смотрим, должен привести к ответу. Случайность в расчет не стоит брать.
Чтобы рассмотреть вопрос в движении, необходимо кружиться вокруг него, что может привести к другой точке зрения, но никак не к ответу. Впрочем, это редкий случай.
Более типична остановка, бездействие в момент рассмотрения вопроса. Момент может затянуться.
Конечным результатом, но не ответом, является желание закрыть глаза и лечь.

Мяуканье добавляет аромат в темные весенние вечера. Неторопливое превращение темных вечеров в белые ночи чему-то способствует. А быстрый переход белых ночей в черные осенние утра не способствует.
Зима не знает, каким боком к нам повернуться. А мы не знаем, какой бок нам ближе.
И когда крыса пробегает из угла в угол, мы задумываемся. Ботинок покачивается в руке, стоять босиком холодно.
Не знаю как вам, а мне хочется лечь.

Сломанная пружина будильника вызывает недоумение. Явное несовершенство мира. И лопнул ход времен.
Возможно, время идет, хотя как быть в этом уверенным. Но ты не замечаешь хода. Не слышишь. И раньше не слышал, не до того. Но звук был.
Ход времени, пока ты бодрствуешь, вещь не больно и важная. А вот когда спишь! Что происходит со временем? Увертки все это. Нет тебе дела до хода времени. Боишься не проснуться — вот в чем вопрос.
Не прозвенит будильник и конец. А так хочется лечь.

Привязанность к датам, стремление к числам, к нумерации, к иерархии.
Боязнь анархии, как смерти, разложения, неясности, неисчисленности. Умереть не от удара шпаги, а в воде, в огне — вот ужас.
Даты рождения и смерти на гипсе, камне, бумаге — успокаивают. Привязали, прибили, выбили.
Двойка следует за единицей. Единица идет перед двойкой. Ноль? Ноль побоку.
Можно помухлевать с арифметикой, подтасовать ответы. Перепутать даты. В отсутствии числа — не перепутаешь. Любая перестановка бессмысленна. Ничто не изменится. Не исчислится.
Остается... Остается ли? Нет числа — нет деления — нет остатка. Остается лечь.

Стихотворения были опубликованы в журнале "Зинзивер" (№ 2, 2005 г.).

Всё играем
А дверь уже нараспашку
Беглый взгляд
Отвернуться
Развешиваем картины
Гвоздь не держится в желтой трухе
Штукатурка кусками
Прочен только косяк
Но дверь нараспашку

Кукольный дом
Бархатных платьев подолы
Солома причесок

В поисках Бога
Пыльные складки
Белыми нитками стянуты лоскутки
Не разорвать
Но прорехи зияют
розовой плотью
пластмассы

Красные своды подвала
Залпы
Табачный дым
над островами империи
Корабли
заплутались в протоках
в потоках речей
Все в ожидании
Вот он
Уже идет
Это его шаги
Как цунами
на побережьях южных морей

Гул приветствий
Свободный стул
оккупирован
Не спеша сдвигают столы
Звенят ордена
на черных мундирах бутылок

Чья свинья пролетела над нами

Вода спадает
Еще не время
Не заслужили права
обозревать пределы

Ветер размазывает туман
Посередине лагуны
Золотой жук
Опускается
На бочонок сухой Изабеллы

Где-то
всегда где-то
только не здесь
там за углом

после
фейерверка
темноты

после смерти
опробованной языком

некрасивой
всеми позабытой

от боли не до нее

вот еще чуть-чуть
потерпеть
до

но не солоно хлебавши уходишь

Стихотворения были опубликованы в журнале "Футурум-АРТ" (№ 4, 2002 г.).

Если я наколю
на пластмассовую вилку
засушенную корочку апельсина
зубная боль мазохистским восторгом
пронзит набухшие десны
кровь смешается с оранжевым соком
язык станет шершавым
словно съедено ведро винограда
зеленого
ему бы вином пролиться
в мой стакан
но не дали
перебродить

Вместо него
брожу переулками
из которых никак не выйти
на улицу
где случайный лендровер
меня хочет сбить
и впустую
грохочут шары в кегельбане

девочка в баре
пластмассовыми руками
тянется за корочкой апельсина

Красный колпачок ручки
Знакомая мелодия
чужого мобильника
Зеленоватая куртка
незнакомой девушки
Бритая голова пацана
Мягкий взгляд исподлобья
Следы неразборчивого письма
На обороте

Грязный песок
Лежащий на платформе метро "Петроградская"

Новые времена