Вернуться на предыдущую страницу 

 

Новости авангардных событий культурной жизни

 

Июль 2006 г.

  Пн Вт Ср Чт Пт Сб Вс
          1 2
3 4 5 6 7 8 9
10 11 12 13 14 15 16
17 18 19 20 21 22 23
24 25 26 27 28 29 30
31            
   
03.07.2006

ПЕРВЫЕ ОТКЛИКИ НА ТРЕХТОМНИК ПРОЗЫ ЕВГЕНИЯ СТЕПАНОВА


Трехтомник прозы Евгения Степанова вызвал у читателей неоднозначную реакцию. Мнения разделились.


Поэт Юрий Милорава
Сайт http://www.chlenskiy.com/

Евгений Степанов, "Лю", "Вест-Консалтинг", 2006.

Евгений Степанов, Лю"Жертва палиндрома" — одно из моих любимых произведений современной русской прозы, перечитывать его всегда интересно. Ситуация страшная — поэта за незнакомые по жанру стихи (палиндромы) родственники сочли безумным и поместили в психиатрическую лечебницу. Так все сработало — грамотно, просто. Административная машина среагировала на нечто выходящее из общего строя. Вердикт непонятному методом исключения. Первая плата за то, что писал не гладенько, не привычно. Махатма Ганди говорил, что каждый порядочный человек должен немного посидеть в тюрьме, и чем раньше, тем лучше. Такова для героя повести мера наказания, страшная мера, ведь преступник, которому отказывают вопреки законам природы в его праве на свободу, — нарушил закон общества, признаваемый же сумасшедшим лишен даже приговора самого сурового суда, он поражен во всех мыслимых правах, да и в праве на саму мысль. Это высшая мера, вынесенная сознанию человека, вынесенная поэзии. Невозможно без содрогания читать хронику давления безжалостного бюрократического аппарата государственного психиатрического терроризма на поэта, который сражается за то, чтобы действительно не сойти с ума, что сродни борьбе за каждую минуту жизни в нацистском концлагере. Мир психических больных (и тех, кто невольно оказался на их месте!) и ужасен, и неповторим, и человечен, и милосерден, как в итоге все, что творится в страдающей душе.
Смешное здесь не работает в привычном качестве, ирония приобретает странное измерение, подробности не вязки, отвратительное не отталкивает — оно очищает, фантазия, стратегия просто и не нужны, а между словами, как это не удивительно — свет и пространство.
Мир безумия — равный самому себе и более подлинный в прозрениях, чем весь остальной мир. Мир, равный нулю и солнцу одновременно. Не просто выжить, но остаться на высоте, не отступить, не деградировать, победить, бесстрашно описать кошмар, не спрятав глаза, хочет поэт, и это далеко не рядовая реакция на насилие. Здесь ритм становится предельно близким к физиологии, как в описаниях безумных, полубредовых картин нищеты довоенной Германии в книгах Ганса Фаллады.
Если эта повесть столь запоминается читателю, не означает ли это то, что нас обступила другая — вялая, скользящая, манерная и сытая проза, герои которой не похожи на Ганди, герои с иной нервной системой — лабильной, ленивой, эластичной, непробиваемой, покрытой жирком. А не безумными ли кажутся и сегодня для кого-то юные поэты, максималисты, идущие против течения, пробующие новые или "хорошо забытые" новые формы?
Повесть "Лю" — трогательный пассионарный дневник страданий современного "Юного Вертера", проходящего разными путями — то через чистилище "роковой любви", то (пылающим фениксом) — через горнило старозаветной "жестокой любви", самоуничтожающейся и беспрестанно возвращающейся на круги своя. Вызывающий восхищение герой повести Сидор Иванов, словно врач, ученый ставящий на себе опасный опыт, увлекательно исследует все метаморфозы любви, стремящиеся к высотам пиковых напряжений. Это стихи в прозе, одно большое стихотворение о несчастной любви. Если такие сладостные страдания возможно пережить, то, наверно, о них следует и читать, вникая в параллельный мир, мерцающий над-мир необдуманных действий, мистических и несоединимых сочетаний чувств, ложных иллюзий, умопомрачительных маневров, неправдоподобных интриг, нелепых надежд и неземного счастья.


Евгений Степанов, "Люди, разговоры, города", "Вест-Консалтинг", 2006.

Евгений Степанов, Люди, разговоры, городаКнига Евгения "Люди, разговоры, годы" посвящена детству, юности, учебе, вступлению в литературу, годам эмиграции. Далее — противоречивый литературный мир, имена, занимательные истории из жизни писателей. Книга заключает в себе особенную меру передачи подробностей, не затеняющую живости повествования, она исповедальна, напитана энергией встреч-открытий, дающих толчок искусству, встреч, казалось бы, неприметных, но по своему знаменательных, из разряда тех встреч, что Блок называл "шестами". Эта книга неожиданна для нынешней литературы, полной поверхностных крайностей. Это разговор автора с самим собой и с героями этой книги, звучащий то диалогами, то просто красноречивым безмолвием образов воспоминаний, — разговор непрерывный, проникновенный, открытый. По стилю это динамичный, вариативный, поэтический синкретизм — в нем сочетаются и мемуары, и любовная переписка, и дневник, и судовой журнал, и литературные наброски, и клочки записей из творческой лаборатории, и журналистские репортажи. Значит, жизнь изобретательней и прекрасней, чем мы это можем сами себе представить во всякий день, во всякий час, полна лирики, хаоса, загадок, неповторимости. В этом сверкающем от непрестанного мельтешения, таинственном, планетарном муравейнике, — с удивительной решительностью соединены случайные отдаления, параллели и пересечения судеб, вспышки мгновений, дающих освещение с внезапного ракурса, укладываясь в гармоничную, захватывающую, неизбывную и яркую картину. Постепенно обилие событий и их участников подчиняется крепкому ритму, потоку, дарящему свою мелодию, имеющему свою логику.
При всей своей броской, питторескной фрагментарности, где каждая из частиц многожанровой мозаики предстает, как вывод из незаметной и томной грани спонтанного бытия, где каждая частица стремится к завершенности, к самоценности, — при всем при том, — книга убедительно передает главное — тему поучительного и прекрасного, центрального урока из уроков, — универсального урока жизни. А еще и от того, что язык книги чувственно-лаконичный, запоминающийся и экспрессивный.

Евгений Степанов, "Ира, белая герла", "Вест-Консалтинг", 2006.

Евгений Степанов, Ира, белая герлаКнига Евгения Степанова "Ира белая герла" — живо написанная книга рассказов о современных жителях большого города. Чаще всего — это обычные люди, милые россияне, они по разному, — кто меланхолично, кто экспрессивно, — реагируют на немыслимо ускорившийся темп жизни постперестроечной сумятицы, взрывом разбросавшей их осколками по всей земле, от Москвы до Парижа и Нью-Йорка. Тут и серые переулки Москвы начала 90-х, и пестрые картинки городов Европы и Америки, хорошо увиденные детали и точные наблюдения, великолепные философские этюды, которые когда-то называли "авторскими отступлениями" и будто увиденные через объектив прозрачные лирические "фотосессии".
Современность в произведениях Евгения Степанова предстает вновь такой, какой она и является — узнаваемой, это и ждет сегодняшняя литература, как новый импульс чтению и искусству.




Поэт Юрий Колодний
Сайт http://kolodnij.narod.ru/

Евгений Степанов. "Люди, разговоры, города", М., Вест-Консалтинг, 2006.

Написано интересно, талантливо, мудро, иронично.

Не каждый сможет "раздеться принародно", обнажить (открыть) свою душу и сердце.

Книгу "Люди, разговоры, города" назвал бы "Оглянуться в будущее"… По-моему, в этой книге миниатюр Степанов смог сказать о своей жизни предельно полно и емко. "Я больше тридцати лет прожил, примеряя на себя судьбу героев литературных произведений. К тридцати пяти годам очнулся еле живой. Позади остались города, страны, прозябание в сытой, но глухой деревне, нищая жизнь на чужбине… Я хотел испытать то, о чем прочитал в книжках. Хорошие писатели меня увлекли. Правда, в дороге я встретил свою любовь, в дороге у меня родилась дочь".

Читая книгу Степанова, вспоминаешь стихи Роберта Рождественского:

"Вздрогну.

Посмеюсь над самим собой:

может боль уйдет,

может, стихнет боль!

А душа дрожит –

обожженная…

Ах, какая жизнь протяженная!"





Андрей Сокульский
Сайт http://www.asokulsky.ru/

"он и тебя посчитал"

Был такой в детстве мультфильм про бычка что-ли. Мой обиженный знакомый литератор — Евгений Степанов, разразился в своем издательстве "Вест-консалтинг", аж тремя новыми, "разошедшими многотысячными тиражами", книжками. Одна из них мне досталась с дарственной надписью (всвязи с моим нахождением на ней на 120 — 121 страницах).
От нескольких теплых лет нашего общения остались две фразы. Одна причем в публичном выступление заранее была указана, что не моя, а простонародная. К тому же Женя допустил и в ней неточность. Правильно она звучит так (закройте уши) : "Кто ссыт, тот гибнет".
Вот так пишешь стихи книгами, обсуждаешь тонкие материи, а от тебя остается исковерканная простонародная фраза. "Обидно Зин". Хотя от того же Хвоста, Волохонского и БГ, возможно останется на троих всего одна песня с чужой музыкой, с перепутанным в самом начале предлогом...
И еще мне подумалось по Жениной книге: как просто теперь их получать на выходе. Пишешь себе дневник на компьютер неприкаянно, а потом почти без правки расскладываешь его по главам. И все-таки я ЕС (или СЕ) низко кланяюсь: во-первых — книжка, сделанная на хорошей белой бумаге, правда интересная, во-вторых — приятно, что попал под одну обложкой с Путиным, Хвостенко, Макаревичем... Спасибо тебе Женя!

26.06.2006



Комментарий:

Этот отклик не могу не прокомментировать.

* * *
Г-н Сокульский пишет:
"Мой обиженный знакомый литератор — Евгений Степанов...".

Это не правда. Обиженным я никогда не был. Ни в прямом, ни в переносном смысле. И г-н Сокульский это прекрасно знает.
Зачем ему эта клевета — непонятно. И руки ему я, конечно, больше не подам. Чтобы, как говорили мои тамбовские знакомые, не зашквариться.

Евгений Степанов



* * *

И я руки не подам.

Алексей Даен, Нью-Йорк