|
|
Новости авангардных событий культурной жизни
|
Август 2023 г.
ПОЭТИЧЕСКАЯ ВСЕЛЕННАЯ ЕВГЕНИЯ СТЕПАНОВА Насколько земля единый организм (не говоря – Вселенная) мы не сознаем, увязая в суете повседневности, задавленные необходимой щеповой тщетой собственных заурядных забот; нужно поэтическое слово, чтобы прорваться к осознанному ощущению всеобщего космоса, и Евгений Степанов, наименовав новую книгу, вышедшую в серии «Библиотека «Поэтограда»», «Младший брат травы», демонстрирует меру высокого понимания правды мироустройства.Книга эта – долгая: в ней собраны стихи разных лет, рифмованные и верлибры, свидетельствующие в пользу широты возможностей поэта; не говоря – дара. И — не пищит сверчок запечный.
И — снова сшит мешок заплечный. И — мета на стране моей «Виридианы» вековечной, Извечных «Окаянных дней». И — кровь — рекой! — рекой! — как прежде. Убийца — в новенькой одежде: — Жить будет веселей! Огня! И — государыне Надежде — Я — шут — : — Гудбай. Прости меня. «Стихи о Родине» выстроены на лирическом порыве, включающем прозрения (И — кровь — рекой! — рекой! — как прежде), ибо стихотворение написано в 1991 году, и культурологический обширный космос, где испанская, казалось бы, «Виридиана» логично соседствует с «Окаянными днями», коих свидетелями мы становимся вновь и вновь…
Блажен, кто посетил… Поэт – своеобразный сейсмограф бытия: он улавливает многие события прежде, чем они произойдут, и не вина поэта, что в России события – в основном – носят трагический окрас. Простота «Цели» оборачивается необыкновенной сложностью: учитывая, насколько люди – заложники обстоятельств, и сколь прерывист пульс нашей жизни; внешне простой стих, вибрирует сложным содержанием, и красиво вспыхивает огнями такой человеческой правды, что трагедия раскалывает читательский мозг: Сейчас мне более полста,
Жизнь часто жжет крапивой. А цель моя, как день, проста — Чтоб ты была счастливой. И чтоб потом, когда пути Земные оборвутся наши, Нам вместе по небу идти И пить из общей чаши. Катарсис часто в поэзии Евгения Степанова является следствием совершенной формы, отточенности строк, тех единственных слов, в корневой и необходимой сущности которых не усомнишься.
Поэт – всегда от световой вертикали: и, анализируя свет, его составляющие, его неизбывную силу, поэт рождает высверк афоризма, точно уложенного в краткие слова: свет в душе
и форма света это формула поэта Поэт исследует свет, и, сопоставляя опыт бытования на земле с мечтою о правильном мироустройстве, делает интересные выводы, плотно уложенные в строки, чья весомость определяет меру серьезности постижения бытия: как есть… как должно быть:
Планета под названьем «Плохо»,
Где раздражает каждый чих. И постоянно ждешь подвоха И от себя, и от других. И всюду гибельные сети, И неизбывна волчья сыть. На этой сумрачной планете И мне пришлось чуть-чуть побыть. Но это не моя планета. Мне хочется обжить скорей Планету явственного света. И — стать мудрей. И — стать добрей. …ведь поэзия, заставляя чувствовать на новых, тончайших оборотах и переосмысливать жизнь… могла бы в правильно выстроенном социуме помогать мудреть и добреть; поэзия Евгения Степанова – из этого ряда; боль охватывает от социума, равнодушного к феномену звучащей строки.
Мистическая необходимость – так можно определить суть стихотворения «Третий глаз», где используя интересную метафорику и своеобразные волокна юмора, поэт волхвует: Третий глаз прорастает большой гематомой
Сквозь асфальт толстокожего лба. Всей земле улыбаюсь, как старой знакомой. Понимаю любого жлоба. Сильно вспыхивает белая соль стоицизма, столь необходимого, дабы достойно осуществлять жизненный план и верно следовать собственному вектору:
Не одинок.
Один. Со всеми. И с Ним — рожденным в Вифлееме. Ты сам избрал такую жизнь. Избрал — не жалуйся, держись. Внутренняя концентрация поэта высока; и, не давая себе послаблений, Евгений Степанов открывает новые и новые поэтические горизонты.
Философия бытия прорезается парадоксально, ища единство в противоречиях, целостность – в разорванности: высший уровень речи
молчание высший уровень молчания речь высший уровень скорости остановка высший уровень остановки скорость Книга интересно выстроена композиционно: в ней – несколько кульминаций, и одна из очевидных – стихотворение, поделившееся названием с целостностью книги:
Я знаю, что слова мертвы,
И дом стал старым, обветшалым. Но я как младший брат травы Сроднился с маленьким земшаром. Дождь? Это здорово. Лучи Сияют солнечные? Чудо. Хоть целый день траву топчи, Траве навряд ли будет худо. Снег? Обожаю белый снег, Покрывший спящие равнины. Трава — снежинки — человек… Мы все — едины. Прозрачная оптика стихотворения словно раскрывает каналы всеприятия бытия, ибо жизнь – слишком щедрый дар, чтобы праздно морщить лоб и криво впадать в депрессию; ибо чаша ее – всегда поднята к солнцу, и снег, отдающий детством, настолько же таинственен, как и трава, будучи младшим братом которой поэт творит свою замечательную вселенную, пространную и много вмещающую, литературные лабиринты совмещающую с бытовыми, сквозь которые просвечивает золотая метафизика; и поэтическая вселенная Евгения Степанова – щедро представлена читателю.
Александр БАЛТИН
|