ТАНКЕТКИ
|
||||
Алексей
Верницкий
Танкетки, или Что идет после убещур? Попросите своих друзей, любящих поэзию, прочитать вам самое знаменитое стихотворение русского футуризма. "Дыр бул щыл — убещур!" — уверенно произнесет любой из них и умолкнет. Многие даже не знают, что это не все стихотворение. Кое-кто вспомнит еще "скум", однако едва ли у кого-нибудь в голове всплывет идущее дальше "вы со бу р л эз". Разве не странно, что "дыр бул щыл — убещур" так широко известно, и даже вошло в словари крылатых выражений, а продолжение совершенно забыто? У меня есть мое собственное объяснение этого контраста. Дело здесь, с моей точки зрения, не в зауми, поскольку "убещур" не менее и не более заумно, чем "вы со бу". Различие между первой и второй частями стихотворения состоит вот в чем. Первая часть "дыр бул щыл — убещур" обладает четкой звуковой симметрией и соразмерностью — в числе слогов, в числе и длине слов, в расположении стихораздела (который я здесь обозначил тире) и даже в расположении гласных и согласных в словах. Эта симметрия и соразмерность нравятся среднему читателю, и поэтому эти строки легко запоминаются. Таково мое объяснение. Однако вы можете верно поправить меня, что лишь в некоторые эпохи среднему читателю по вкусу соразмерные и ритмичные стихи, а в другие эпохи, напротив, средний читатель предпочитают изломанное и непредсказуемое звучание. Я согласен и выскажусь более корректно следующим образом: читая стихотворение, читатель обращает внимание на число слогов, на число и длину слов, на расположение стихоразделов. Это происходит немедленно, неизбежно и сильнейшим образом влияет на читательскую оценку произведения в ту или другую сторону. Я полагаю, что с этим вы согласны, и повторю это еще раз: когда читатель читает стихотворение, он (бессознательно или сознательно) считает слоги, слова и строки. В предыдущей фразе я намеренно сделал оговорку о бессознательном или сознательном счете. Дело в том, что сознательно человек может сосчитать до сколь угодно большого числа, но делает это медленно, и такой счет разрушает живое впечатление от стихотворения. Так русский читатель читает хайку: вначале он прочитывает весь текст, не пытаясь считать слоги, просто как верлибр, а затем читает во второй раз, медленно и загибая пальцы, чтобы убедиться, что слогов именно 17. Кому нужно это второе чтение, превращающее читателя в машину? Число слогов, слов и строк должно быть таким, чтобы читатель мог сосчитать их, не считая специально, бессознательно и без напряжения, при первом чтении. Сделаю оговорку о японских хайку: из-за того, что в японском слоги звучат четче и совпадают друг с другом по длине как при произнесении, так и при написании, японцы не должны, как русские, считать слоги в строках хайку сознательно. У них этот подсчет получается автоматически, как у нас автоматически получается проверить, что строка написана ямбом. Как можно писать стихи по-русски так, чтобы слоги в строках было легко сосчитать? Ответ таков: этих слогов должно быть четыре или меньше. Дело в том, что русские авторы и читатели натренированы в написании и чтении силлабо-тонических текстов, и поэтому они легко могут опознать любой отрезок речи длиной не более четырех слогов как стопу силлабо-тонического размера: два слога как стопу хорея или ямба, три слога как стопу дактиля, амфибрахия или анапеста, четыре слога как стопу пеона. Более того, следует отметить, что разные длины стоп вызывают у читателя ассоциации с разными периодами русской литературы (два слога — от Ломоносова до Пушкина, три слога — от Лермонтова до Некрасова, четыре слога — Серебряный век), что еще более облегчает читателю подсчет слогов, делая этот подсчет незаметным, автоматическим, моментальным. С одной стороны, эти соображения, а с другой стороны, мой интерес к поэзии как виду медитации (о чем я писал в предыдущих статьях) привели меня к изобретению новой поэтической формы. По аналогии с японскими танка я назвал эти стихи танкетками. Танкетки — это твердая поэтическая форма, то есть танкетка должна удовлетворять ряду правил. Вот правила, описывающие танкетку. Танкетка есть стихотворение из шести слогов, разбитых на две строки либо по 3, либо 2 в первой, 4 во второй. В танкетке запрещены знаки препинания и должно быть не больше пяти слов. Затем началась история танкеток, которую я не буду описывать здесь подробно. Упомяну лишь две главные вехи: конкурс танкеток в апреле-мае 2003 (который организовывали и оценивали вместе со мной Евгений Горный, Георгий Жердев, Роман Лейбов и Дмитрий Манин) и создание в июне 2003 г. ежемесячного сетевого альманаха танкеток в рамках сайта "Сетевая словесность". Видели ли вы в документальных фильмах по астрономии, как вырывается из солнца протуберанец? Из сверкающего солнечного лика в черное пустое пространство выбрасывается столб светящейся солнечной материи. Точно так же я, глядя сегодня на танкетки, написанные разными авторами за год существования танкеток, думаю о них как о протуберанце поэзии, выброшенном в то пространство, где год назад в поэтическом смысле было пусто. Дело в том, что, с одной стороны, танкетки несомненно являются частью поэзии: авторы, пишущие танкетки, не пытаются перевернуть или сместить наше традиционное понимание поэтического (вы можете оценивать это как положительный или отрицательный факт, но, в любом случае, это факт). Однако, с другой стороны, написанные этими авторами танкетки не похожи ни на какое ранее существовавшее явление в русской литературе. С какими бы текстами вы ни сравнили танкетки — с танка и хайку, с одностишиями, с крылатыми изречениями, с пословицами, с молитвами, с силлабическими виршами — вы заметите, что танкетки написаны по-другому: у них другая звуковая организация, другой круг тем и т.д. Эта непохожесть позволяет мне заявить о том, что танкетки являются не только новой формой, но и новым жанром в русской литературе. Интересно отметить, что обсуждавшийся выше знаменитый фрагмент "дыр бул щыл — убещур" является танкеткой. Также является танкеткой известная миниатюра Вознесенского "чайка — плавки Бога". Таким образом, русская авангардная поэзия уже давно выказывала некоторое тяготение к танкеткам. Однако лишь после того, как я определил танкетку как форму, авторы начали на основе этой формы выстраивать своими текстами танкетку как жанр.
См. также: Алексей Верницкий, Танкетки: новый двигатель русской поэзии? Алексей Верницкий, Танкетки на поэтическом бездорожье |
||||
Я список
В Яндексе
что делать
зебры
красота
язык
цветы
сон Будды
лампа
вечерночь
слово
лотос
посулил
секретарь
февраль
Пчеловод
создатель
коридор
порох
креатив
змея не за мет на
ночь пьет
рассвет
рассвет
грызу
линк Христос
кабель
поэт
ковчег
Пруст прости
у вещи
Гоголь
Андрей Витальевич Василевский:
герасим
либидо
темень
где же
вы
без тебя
нырок
ночью
звезд
изменил
любил
не всяк
смог
не вдруг
веснушки
в борще
Вдове
тарачок
на венок
зажевал
Боже
Выплыл
все мы
поцелуй
улитка
не попа
в забое
родина
мертвец
пиар
хруст
листа
кто стрелял
орде
на
сосед
рос вирус
гуру
ночью
Гауди
сорно
зима
совесть
си-до-ре
державю
завтра
вдругвзрыв
трубасфальт
кухарка
зола
держава
пиво
Луна
врут
руны
кантата
пауза
сапер
младенец
талон
прощай
стихи
война
ветер
строка
танкетка
мы скифы
по вере
звенят
Бог-Бог-Бог триедин
чутко
в обществе
втрамбуй
биты
о дни
пьют кровь
вода
Ё моё
обними
Небо
Я еда
зебры
юность
кот примус
президент
За счастье
Пуля
Жестом
Вовочка
Толстой
гром морг
Ума
юбовь
Снегирь
Дети
Закат
Икона
Глаза
песок
пройдя
пишу
в баню
слогов
кошмар
Сибирь
турист
тесно
сносит те че ни ем
ДАВИТ ВНУТРЬ
шляпу
ангел
золото
я слово
под венец
сам себе
Не жил |
||||
См. страницы Алексея
Верницкого, Андрея Витальевича
Василевского, Полины Вилюн, Сергея
Дышлового, Роя Ежова, Валентины
Ермаковой, Георгия Жердева, Александра
Корамыслова, Вани Ливба, Марка
Мезонинова, Романа Савосты и Константина
Смирнова в разделе "Авторы". |