|
|
|
2024-09-18 |
ОБОЗРЕНИЕ ЖУРНАЛА «ЗИНЗИВЕР», № 4, 20242024.jpg) Вечно вибрирует Данте — и начальный аккорд его Комедии дает своеобразный вектор развития русского стиха: в частности поэзии Александра Трунина, чьей подборкой открывается 4 номер «Зинзивера»:Земную жизнь пройдя на семь восьмых,
побегав, покружив, задумчив, тих, живу в углу — своем, не на чужбине. Земные блага делим на двоих, а лишнего — ни капли и в помине. Плазма жизни густо наполняет точно выстроенные строчки его стихов.
Поэзия Валентина Нервина нежно-задумчивая, тонко-элегическая. Это поэзия философских волн, сочетаемых с блеском лиризма: Тишина пришла издалека,
снизошла печаль на идиота: жизнь длинна, да песня коротка — даже петь об этом неохота. Время у гармонии в долгу не доковыляло до астрала — на крутом от счастья берегу так недолго музыка играла. Михаил Гундарин пронзительно откровенен:
— Артериальную намажь
Погуще на края заката, — Сказал мой ангел, в карандаш преобразив сустав крылатый. Он график, я акварелист, Мы вместе сотворим такое — Как иероглифами лист, Все небо знаками покроем! Удивительна лапидарная точность верлибров Елены Павловой:
мир в нас
меняется каждое мгновение разве можно утверждать что мы — это мы? Предельно удлиняя строки, Олеся Уткина стремится к максимальной емкости; слишком разнообразно-прекрасен-велик мир, распростертый окрест, жалко что-либо упустить, и интонация протяженности — самый подходящий способ сохранения мира, вечно зараженного протеизмом:
это дерево всходит в твоих глазах, и бережно меняется цвет: это я старый вокзал, под метельником ждущий рассвет, пальцы одной до пальцев другой руки — это сажень: это величина моей тоски, это неважно, сколько мне ехать, чтоб собрать из звезд твое имя — это я глупее тебя, это невыносимо и вязко в такую жару… Интересно звучат верлибры Андрея Шутова; форма краткая, а создается ощущение большого пространства, вмещенного между строк — будто определенные звенья бытия опускаются, чтобы точнее и загадочнее вышла картина яви: С глазами, полными слез,
Встретил я Вас, Спустя много лет. Поэзия не погибает. Вырываются в реальность волокна верлибров Александра В. Бубнова, начиненные яркой образностью:
подъезды
подвалы под номерами один или два номера не важны не знаю как тебя но меня уже посчитали всего до клеточки самой закрытой от всех кроме тебя… Верлибрами в номере представлен и Евгений Степанов:
Этот ручей, таящий
тающие надежды стать полноводной рекой. Поэт фиксирует состояния прохождения земного пути. Грустные стихи:
Спустя два с половиной года
ко мне вернулась память. На лице еще сильней отобразилась скорбь. Два рассказа Ольги Любимовой, варьируя зарисовки советской жизни, поэтически окрашены и хорошо, мелодически звучат.
Краткий калейдоскоп прозаических картин в разделе «Документальная проза» представляют Вячеслав Харченко и Саша Либуркин. Роман Тургенева «Отцы и дети» исследует, погружаясь в глубины текста, тщательно отслеживая ходы развития персонажей, доктор филологических наук Алла Новикова-Строганова. Плотно представлен раздел «Рецензии», которые демонстрируют разнообразие современного русского слова. Номер будет интересен самому широкому кругу читателей. Александр БАЛТИН
|