Валентин Распутин как поэт. К 85-летию

В пространстве прозы Валентина Распутина мало праздничного, но сам факт существования сего пространства в пределах обширного материка словесности русской есть праздник.
…Очерк о Байкале напоен красками поэзии. Тут ликующий словесный пир: цвета, света, и, мнится, внутренние рифмы мелькают, хоть не нужны они, разумеется, ибо поэтическая роскошь краткого текста преподносит читателю перл; а как живописуется сбор ягод – сочно, смачно, на высших регистрах бытия…
Старухи из Матеры, принужденные к прощанию и с родными, теплом пропитанными домами, и с могилами, возле которых рассчитывали упокоится: тут поэтические импульсы  жизни и смерти смешиваются в волшебном сосуде прозы, и непроизвольно вспоминается великое стихотворение Бориса Слуцкого «Старухи без стариков» – с его мощными, железными ритмами, с выписанным как будто образом смерти.
Распутин не имел опыта стихосложения, по крайней мере, об этом ничего неизвестно, но поэзия фраз, из которых составлены его тертые, могучие тома свидетельствует о смешанности огромного дара: в прозаике жил поэт, готовый живописать все.
Главное – трагедию жизни, ибо она трагична, будучи рассмотрена под углом смерти.
Ибо она празднична – самим фактом огня, живущего в сознании, и огней, вспыхивающих в душе…
Валентин Распутин был поэтом прозы – наждачно-жесткой, но – возвышенной световой направленности.
Он был поэтом в том смысле, в каком она сама – квинтэссенция души, и, работая именно с такой тонкой субстанцией, писатель оставил миру сияющий собор своих книг…