РедакцияРедколлегияКонтактыДневник главного редактораХроникаСвежий номерАнтологияНаши интервьюСерия "Библиотека журнала "Футурум АРТ"СпонсорыАвангардные событияАрьергардные событияАрхивО нас пишутМультимедиа-галереяБиблиотека журналаКниги, присланные в редакциюМагазинЛауреаты "Футурума"Гостевая книгаАвангардные сайтыПодписка и распространениеСтраница памяти

 
2022-03-20
 

 

Обзор альманаха «Миражисты» («Не секрет»), Красноярск, 2022


Не секрет, что сущность поэзии – секрет; даже великий поэт и тончайший критик Иннокентий Анненский начал статью «Что такое поэзия?» фразой – этого я не знаю…
Тем не менее, существование поэзии, пускай и не процветание – говорит о духовном и интеллектуальном градусе социума – в не меньшей мере, чем пресловутый валовый продукт (сильно напоминающий среднюю температуру по больнице); и новый альманах, выпущенный Николаем Ерёминым, как нельзя лучше доказывает это.
Он называется «Не секрет», и приурочен ко всемирному Дню поэзии 21 марта, празднику, проходящему, как правило, слабеньким фоном в мире прагматики и тотального потребления..
…Интеллектуальные зигзаги Константина Кедрова-Челищева отмечены космическими мерцаниями: фиалковый космос Циолковского проступает сквозь них нежными и мудрыми разводами:

Я – дирижер тишины
Оркестр – звуковая рама
Ноты – запретные плоды на древе познания
Все инструменты – варианты скрипичного ключа

Нотный стан – звуковая клетка для птиц
Птицы – ускользающие ноты
Симфония – стая птиц
Опера – готика голосов

Поэт тонко чувствует, где требуется рифма, а где – была бы бременящей гирей; в частности, в этом музыкально-метафизическом стихотворении она явно не нужна…
Распускаются фантастические цветы, зреют феноменальные, отсутствующие в каталогах ботаники плоды, и цветет, играет звук, всегда особенный у Кедрова-Челищева, и вспыхивают звезды и звездочки мыслей, остро играя гранями лучей:

…Шахматы знают
белый ритм клавиш:
ход конем – ЛЯ
партия ферзя – ДО
белые начинают – СИ
черные заканчивают – РЕ
Можно сыграть
шахматную партию
на рояле:
«Концерт-турнир
черно-белых рыцарей
ладьи и рояля!»

Звучит, одолевая праздные шумы жизни, шахматный рояль…
Поэзия самого Николая Ерёмина – главного миражиста и неустанного издателя – обладает великолепным козырем (если вообразить жизнь как глобальную игру, чего – по правде говоря – делать не следует, ибо в смерть сыграть не удастся, и с нею тоже – если только попав в «Пятую печать» И. Бергмана…) – она не требует подписи, узнается по звуку и ритму, по веревочно-закрученному, виртуозно сделанному стиху, по смеси иронии и метафизики…

Куда идут
В конце концов,
Стихи свои даря?

Рубцов, Есенин, Кузнецов –
Как три
Богатыря…

Они идут
В пыли дорог –
По звездам лет – туда,

Где всем
Назначил встречу Бог,
И рад гостям всегда…

Идут,
Признание ценя,
И излучают свет…

И за собой
Ведут меня…
И нам преграды нет.

Ясность озерной воды, вектор веры в правду поэтического слова, тонкое изящество аскетичных внешне и таких богатых внутренне строк…
И, кажется, поэт проникает зорким оком в потустороннее, ибо уверен:

О, юридические козни!
Диалектическая рознь…

Я помню утро после казни…
И приглашение на казнь…

Чтоб после смерти жить да жить
И словом  –  каждым – дорожить…

Дальше мы входим в обширное поэтическое пространство Евгения Степанова, поэта и филолога, издателя и прозаика…
Впрочем, все творческие ипостаси Степанова не перечислить, достаточно сказать, что во всех – он высок…
…Мудрость должна быть краткой – велеречивость ей не подходит; мудрость тонко организует, совмещая опыт и красоту, мысль – что подтверждает четверостишие Евгения Степанова:

Жизнь одна.
Жена одна.
Смерть одна.
Судьба одна.

Трагедия, прорастающая в действительность, невыносима: трагедия, порожденная уходом любимого человека – туда, в запредельность, контакты с которой слишком слабы у нас; но эстетическая сила стихов… если не примиряет со случившимся, то слегка притупляет постоянно режущие грани:

Чем дальше – тем больней.
Трагедия. О ней
Я думаю, страдая.
Покоя никогда я
Теперь не обрету.
Нет сил. Невмоготу.

Боль. Не видать ни зги.
Я отключить мозги
Пытаюсь хоть на время.
Мечтаю, чтобы семя
Надежды проросло,
Всем горестям назло.

Многое открывается в поэтическом пространстве Евгения  Степанова чуткому сердцу и развитой душе…
…Волхвования Эльвиры Частиковой в равной мере таинственны и совершенны, строчки сплетаются в интересный орнамент мысли, используя образный строй, черпая из мира предложенного, подразумевая свет миров запредельных:

Цифрами с нами Господь говорит.
Вылепив жизнь мою с точной восьмерки,
Небо с землею в ней свел, что на вид
Не усомнишься: два шара, две норки.

Или – бинокль, бесконечность – торцом,
Даже оса с узкой талией, дева,
Но с непрописанным, скрытым лицом…
Бабочка, ангел-хранитель мой, Ева…

Стих Частиковой густ и насыщен, как свежесобранный мед; тут пиршество слов; и то, что бинокль и бесконечность поставлены рядом, говорит о своеобразной оптике поэта, передающейся сквозь своеобычие поэтической ткани.
Владимир Монахов интересно исследует стихом феномены времени и памяти, в чем-то схожие механизмы, хотя и по-разному работающие: без первого не было бы второй:

Гладь вязкой пустоты, где камушком по водам
Бегут секунды, вечность раскрошив,
И памяти птенец под звездным небосводом
Глотает жадно зернышко души.

Собою  белый свет наелся до отрыжки.
На флейте крысолов ведет весь день игру.
Армяк небытия жмет бытию подмышкой,
И смерть бросает в жизнь спасенья легкий круг.

Парадоксальность мышления поэта, размах культурологических ассоциаций, превращают чтение стихов Монахова в увлекательное занятие, питательное к тому же для сердца и ума.
Энзе Фойгт совершает поэтические путешествия по городам, сжато давая их портреты, метафизические, поэтические, вот так, например, прорисован и живописан Амстердам:

Прямые улочки, град меж каналами –
После трассы скоростной под землей.
Окна в «цоколях», будто перед залами,
Настежь – а ты – не хочешь не смотри!)
Голландцы улыбаются миру усталому...

Поэтическая пьеса Виктора Болгова «Юбилей в аду»… не страшная: нет-нет, ироническая, забавная, мешающая житейские реалии с фантазией, дающая хорошей выделки стих:

– «Как заманить на праздник Бога нам?» –
(Гадают черти:) – «может дать сначала
Сверх адских угольков из поддувала.
Или людишек на земле привлечь –
Чтобы при них толкнуть для Бога речь».

Игра с высшими реалиями может быть чревата, но, думается Болгов нигде не переходит границ дозволенного…
Два стихотворения Германа Виноградова подкупают открытой интонацией и естественностью современной речи, реалиями дня и тем – многим – что через них просвечивает:

Я бросил мопед у горы Карадаг
И с сердцем нелегким побрел на Фили я.
Кто ждет меня там – может друг, может враг?
Мопедофилия, мопедофилия.

В степи под Херсоном решил я поесть,
Хотя не так долго еще пропилил я.
Хозяин степи дал обед в мою честь –
Обедофилия, обедофилия.

Жизнь, нарезающая разные виражи, хорошо вибрирует в стихах Виноградова.
Вова Рыжий, чьи стихи завершают альманах «Не секрет», предлагает сферы и поля чувств, на которых произрастают растения мысли, и совет, который дается в первом стихотворение, не лишен, увы, печальной уместности:

Мне претили всячески советы,
Но сегодня сам я не сдержусь:
Не живите в городах, поэты,
Забирайтесь в болдинскую глушь.

Вспоминайте чаще, что издревле
Лишь природа вдохновляет нас
Музы – обитатели деревни,
Городов чурается Парнас.

Действительно – поэзия дело одинокое…
21 марта будут, конечно, проводиться разные мероприятия на разных площадках, будут появляться статьи в различных изданиях, но альманах Николая Ерёмина «Не секрет», опережая график, уже представил хороший, праздничный, поэтический фейерверк, прекрасно демонстрирующий сколь много интересного происходит в нынешней поэзии.

Александр БАЛТИН