РедакцияРедколлегияКонтактыДневник главного редактораХроникаСвежий номерАнтологияНаши интервьюСерия "Библиотека журнала "Футурум АРТ"СпонсорыАвангардные событияАрьергардные событияАрхивО нас пишутМультимедиа-галереяБиблиотека журналаКниги, присланные в редакциюМагазинЛауреаты "Футурума"Гостевая книгаАвангардные сайтыПодписка и распространениеСтраница памяти

Вернуться на предыдущую страницу 

Наши интервью

   

Чингиз Айтматов
Василий Аксёнов
Владимир Алейников
Эммануил Антсис
Аркадий Арканов
Эльдар Ахадов
Сергей Бирюков
Юрий Беликов
Михаил Бойко
Артём Боровик
Евгений Весник
Дмитрий Булатов
Марат Гельман
Ольга Голубева-Сванберг
Николай Грицанчук
Алексей Даен
Олег Ёлшин
Александр Иванов
Елена Иванова-Верховская
Лион Измайлов
Борис Искаков
Михаил Карагодский
Елена Кацюба
Константин Кедров
Константин Кедров
Бахыт Кенжеев
Кирилл Ковальджи
Ирина Кононова
Людмила Коль
Игорь Кон
Андрей Коровин
Виталий Коротич
Константин Кузьминский
Станислав Куняев
Виктор Лазухин
Михаил Лазухин
Леонид Лерман

Борис Левит-Броун
Слава Лён
Анна Лучина
Юрий Мамлеев
Арсен Мирзаев
Антон Нечаев
Игорь Панин
Эдуард Просецкий
Мария Розанова
Александр Рязановский
Марина Саввиных
Дмитрий Савицкий
Никас Сафронов
Елена Сафронова
Александра Середина
Валентина Синкевич
Никита Струве
Олжас Сулейменов
Федот Сучков
Татьяна Тихонова
Эдуард Тополь
Николай Тюльпинов
Александр Файн
Игорь Харичев
Алексей Хвостенко
Евгений В. Харитоновъ
Олег Хлебников
Виктор Шендерович
Вячеслав Шугаев
Владимир Шаталов
Любовь Щербинина
Элана

Чингиз Айтматов (1928 - 2008)

ЧИНГИЗ АЙТМАТОВ: «ВРЕМЯ - ЭТО МЫ, ЛЮДИ!»

Чингиз Айтматов — несомненный классик отечественной литературы. Он — автор таких известных произведений, как «Джамиля», «Материнское поле», «Первый учитель», «Белый пароход» и многих других. Лауреат Ленинской и государственных премий.
Мы общались в 1998 году, когда Чингиз Торекуло- вич буквально на несколько дней приехал в Москву.

— Чингиз Торекулович, где Вы сейчас живете? Чем занимаетесь?

— Живу в Брюсселе. За границей я уже девятый год. Работаю послом Киргизстана в странах Бенилюкса, то есть в Бельгии, Голландии и Люксембурге. Одновременно с этим я представляю Киргизстан в Европейском сообществе и в Натовской программе «Партнерство ради мира».
Остается ли при этом время на литературное творчество?

— К сожалению, совсем немного. Служба занимает львиную часть времени. Кроме того, я в постоянных разъездах, переездах. Так что сейчас пишу в основном публицистику. Есть, конечно, темы, задумки, сюжеты и для прозы. Но все они пока не реализованы. Это меня очень огорчает. Я раньше думал так: все, что существует в голове, автоматически выльется рано или поздно на бумагу. Увы, оказалось по- другому. И все-таки я надеюсь довести до ума задуманное, начатое. Обдумываю рассказ о войне, пишу новый роман, хочу его как-то наиболее активно связать с нынешней действительностью, нынешними судьбами людей.

Когда Вы работаете над прозой — часто переписываете начатое?

— Постоянно. Когда я после длительного перерыва в работе над текстом вновь к нему возвращаюсь, то я, как правило, все начисто переделываю.
На каком языке Вы пишете?

— На русском и на киргизском. В основном на русском, а когда приезжаю домой, в Бишкек, пишу на киргизском.

Ощущаете ли Вы, что на смену Вашему литературному поколению пришла достойная смена?

— Трудный вопрос. Я знаю немало начинающих, молодых литераторов. Но, если честно, я не вижу, к сожалению, эстафеты поколений. Не чувствую ее. Однако я уверен, что ситуация нормализуется и в литературе. Нормализуется сама. Жизнь умнее нас. И если из ста литературных попыток увенчается успехом хотя бы одна — это уже будет очень хорошо.

С кем из писателей у Вас сохранились дружеские отношения?

— С Женей Евтушенко, Андреем Вознесенским. Они — хотя и помоложе меня — давние мои товарищи. Мы вместе возникли в литературе. По-прежнему поддерживаю теплые отношения с мыслителем, философом Георгием Гачевым, искусствоведом Андреем Золотовым. Постоянно я общался с талантливым литератором Владимиром Коркиным. К сожалению, он не так давно скончался.

А видитесь с теми же Евтушенко, Вознесенским?

— Да. То на Западе, то здесь.

Не ощущаете ли Вы себя за границей в некоторой изоляции?

— В какой-то степени — да. Особенно болезненно переживаю отрыв от московской литературной среды. Вот я приехал сейчас — и душа моя ликует. Опять окунулся в привычную атмосферу. Хотя, конечно, литературная ситуация сейчас даже в Москве, мягко говоря, не блестящая. Наша среда мученически проходит свой путь. И есть на этом пути свои потери, утраты. Однако я думаю, что и мучения дают очень многое писателям. В духовном плане.

Существуют ли у Вас сейчас какие-то контакты с политическими деятелями России?

— Прямых контактов нет. Расстояния все-таки сказываются. Да и люди изменились. Так что в политической жизни я практически не участвую. Занимаюсь только дипломатической работой.

Что Вы думаете о Москве в целом?

— В этот приезд я особенно глубоко осознал, что Москва — евразийский город. Москва — и Европа, и Азия. Это чувствуется во всем.

Изменилась ли молодежь?

— Очень. Я увидел много толковых, образованных, знающих языки молодых людей. Я со многими из них общался и остался от них под большим впечатлением. В наше время молодежь была совсем другой. Тогда главенствовал Комсомол. И он на все откладывал свой отпечаток. Сейчас молодежь скорее прозападная.

Расскажите, пожалуйста, о Вашей семье!

— У нас с женой трое сыновей и дочка. Двое сыновей уже взрослые, самостоятельные люди. У них свои семьи. Дочка учится в Университете в США.

Живя за границей, Вы освоили иностранные языки?

— К сожалению, нет. Видимо, я уже не в том возрасте. Это во-первых. А во-вторых, для того, чтобы выучить язык, надо отключиться от всего и заниматься только учебой. Увы, времени на это нет.

В так называемые годы «застоя» Вы, Чингиз Торе- кулович, были увенчаны многочисленными лаврами, получили звание народного писателя Киргизии, начиная с 1966 года, являлись депутатом Верховного Совета СССР, а в 1978 году даже удостоились звания Героя Социалистического Труда. Что Вы сейчас думаете о том, прошедшем, времени?

— «Застойное» время отличалось стабильностью. И в этом преимущество того времени перед нынешним. Все было на своих местах, можно было быть уверенным... Но эта стабильность, увы, не таила в себе потенциала, прогресса. Время как бы находилось в законсервированном состоянии. Эта консервации касалась всего. И духовной жизни, и политической, и личной.

Вы это чувствовали на себе?

— Конечно. Ведь даже для того, чтобы выехать за рубеж, следовало куда-то обращаться, кто-то должен был тебя проверять...

Неужели и на Вас это распространялось? Вы же были такой маститый, увенчанный лаврами.

— И тем не менее.

В годы Перестройки, насколько мне известно, существовал колоссальный интерес к русской литературе на Западе. Наши писатели издавались там очень широко. А как сейчас обстоит дело?

— Наши писатели сейчас там никому не нужны. В годы Перестройки на Западе действительно переводилось и издавалось очень много русских книг Сейчас такого интереса нет. И даже те издательства, которые раньше звонили, умоляли о новых произведениях, новых рукописях, теперь интересуются чем-то другим.

Что Вы думаете о нынешней девальвации рубля? Кто в этом виноват?

— Я не знаю, кто в этом виноват. Я не экономист. И, тем более, не прокурор. Но хорошо понимаю, что это очередное тяжелое испытание для всех. Вместе с тем, мне кажется, что это не крах. Случались катастрофы и посерьезнее.

Не за горами третье тысячелетие. Осталось менее пятисот дней. Как Вы думаете, что нас всех там ждет?

— Жизнь. И какой она окажется, это будет зависеть, как всегда, только от нас самих. Какими мы придем в третье тысячелетие, таким оно и предстанет. Мы — носители времени. А время — это мы, люди. Я бы очень хотел, чтобы в новой эре существовало меньше противостояния и соперничества (в том числе и религиозного), а больше терпимости и взаимопонимания.

Чингиз Торекулович, не могу не задать Вам «аграрного» вопроса. (Я тогда работал в газете «Крестьянская Россия». — Е. С., 2012). Скажите, пожалуйста, что Вас больше всего удивляет в западной организации сельскохозяйственного труда?

— То, что там практически никогда не случается никаких авралов. Как-то и с засухой, и с заморозками, и с другими бедствиями тамошние фермеры очень удачно борются, справляются. И небольшой процент населения кормит целый континент. Представляете, там, в Западной Европе, государственные органы датируют крестьянские хозяйства, чтобы они н е п р о и з в о д и л и продукции больше, чем следует. Они борются сейчас не за то, чтобы производили больше, а за то, чтобы производили м е н ь ш е — настолько рынок перенасыщен продуктами питания. Я очень надеюсь, что когда-нибудь и у нас, в странах СНГ наступит подобная ситуация.

У Вас за плечами колоссальный опыт, интересная и содержательная жизнь. Что бы Вы пожелали, посоветовали нашим молодым читателям? Каким путем им идти?

— Если бы все было так просто... Сказать, что один путь истинный, а другой нет — очень сложно. Я, во всяком случае, не берусь этого сделать. Каждый выводы должен делать сам.

Какие планы, Чингиз Торекулович?

— Не отдаляться слишком от нашей действительности, нашей публики и найти для себя возможность сидеть за столом, писать.

1998
Москва