А Б В Г Д Е Ж З И К Л М Н О П Р С Т У Ф Х Ц Ч Ш Щ Э Ю Я #    библиография



Вернуться на предыдущую страницу

   Антология

   
Татьяна ПЕРЦЕВА (Хельсинки) — поэтесса, прозаик. Родилась в г. Петрозаводске. Окончила Державинский лицей, психолого-педагогический факультет, после которого с 1995 по 1998 училась в Карельском Филиале Северо-Западной Академии Государственной Службы.
В 1998 году уехала в Финляндию. В данный момент учится в Бизнес-колледже в г. Хельсинки.
Публиковалась в журнале "Гайд-Парк" (г. Лондон 2005 г.), альманахе русскоязычных писателей Финляндии "Иные берега" (2002 г.), сборнике произведений лауреатов и участников литературных конкурсов за 2001 — 2003 гг. Русского клуба г. Тампере "…на каменистых финских берегах".
Лауреат Первой премияи за рассказ "Смерть хомяка" на конкурсе произведений русскоязычных литераторов, который проводился совместно с СПбГУ и Русским клубом г. Тампере, участница 4 форума молодых писателей России.



Невыносимо на вынос жить...

На морском велосипеде, по-египетски

Город.
Пыльная колесница с узором. По камню брошенных лет.
Лето.
И солнца морская гробница захлопнулась.
Чей-то велосипед
звенит мне в уши: "С дороги! С дороги!",
а я смотрю на щербатый бульвар —
меня преследуют осьминоги
моих историй, но города дар
во мне.
Под кожей звенит "прощаюсь",
и в междустрочьи тонет рассвет.
Я еду плавно, я просыпаюсь,
моя колесница — велосипед.



* * *

Строила свою судьбу,
строила.
По кирпичикам складывала
дни.
Взобралась наверх,
огляделась вокруг
и подумала:
"Лучше падала
бы".



Раз. Два. Три…

Я слушаю джаз.
У подруги умерла бабушка.
Раз.
Шкаф пыльный.
Два.
Не люблю известий о...
Тыльной стороной —
пыль.
Про —
шло.
Закончилось.
Три.
Не спалось.
Ось.

Поезд
Хельсинки — Санкт-Петербург.



Загадка

Изрезали, искромсали,
Сказали: "Ну вот, так надо!"
Сгибали, вертели, ломали,
И кто я?
(Обычная радуга.)



Боль, но…

Больно мне от красоты.
Больно.
Атрофируйтесь мечты!
Соль, но
лишь, ресниц небрежный взмах —
утро,
я останусь в твоих снах,
и бро-
дить мне по углам
впадин,
я устала пополам.
Родин-
кой на плече —
иней,
и опять пересече...
линий.



Звон меди в Чили

Звон меди
бредит
шершавостью
кожи
дивана.
О, Анна,
Анна,
на
ком вы
выучите
свой
последний
цейтнот
нотной
грамоты?
Рвота,
ломота
в зубах,
"Бахыт — компот"*
на десерт.
Ретро
вперемешку
с ветром
потерь.
Терпите,
Пиночет Угарте
Аугусто,*
удар.
Сегодня — чет,
завтра — нечет.
А в августе,
в Чили — дожди.
_____________________________________________________
* "Бахыт — компот" — группа музыкальная.Перевод с казахского "Компот счастья". Вадим Степанцов — Великий Магистр Ордена Куртуазных Маньеристов, основоположник группы и символики эклектичного смешения стилей и музыкальных направлений — непосредственно рока, панка, народных наигрышей и шансона, глубоко пронизанных стебно-интеллектуальным, извращенно-возвышенным юмором и цинизмом.

* Пиночет Угарте
(Pinochet Ugarte) Аугусто (родился 25.11.1915, Вальпараисо), военный и государственный деятель Чили. В 1951 окончил Академию Генерального штаба. В 1956 — 58 входил в состав военной миссии Чили в США. С 1973 главнокомандующий сухопутными войсками Чили. В сентябре 1973 возглавил реакционный военный переворот, приведший к свержению правительства Народного единства. В декабре 1974 назначен президентом Чили.



Дождь

мысли стеклянные...
Ты ждешь меня?
Ждешь.
Уйдешь
в дождь,
а я — в ложь
собственных
противоречий.
Встречей
в ночи
закончится
дождь.
Ты ждешь?
Ложь.
Ножичком
в горло
собственной песне.
Фотография —
"вместе".
Порву,
выгрызу
воспоминания,
выжгу,
выплюну,
зайдусь в веселой истерике.
Рекламная пауза —
два стакана вина.
Виновата ли я?
И я ли тебе
рассказала
о том,
как весело
в лужах
под летним
дождем?
Не помню.
Ню, гламур,
портрет.
Светлых лет
и долгих часов,
снов мимолетных,
секунд.
"Ундервуд" —
вундеркинду.
Дурно расстались.
Рвались,
прятались,
гнались.
Дурно, но
ничто не
проходит
бесследно.
Бесслезно.
Дождь.
Мой любимый,
ты ждешь?
Но уже не всегда,
не меня
и не там,
где обычно
танцуют.
радугу
в лужах.
Ах, милый,
прости.
Mы выросли.
Лиховодили
чувства,
не выдержали.
Жаль.
Роль передай
по наследству
будущей
женщине.
Не буду
страдать,
поверь.
Привыкла.
Ладошка,
снежинка,
калейдоскоп.
Ты — в дождь,
я — в ночь,
oни — в осень.
Так будет лучше.
A в календарике —
проседь.
И чистота
белизны
ледяного дождя.
Саван
дня
для...
P.S.
А, потом пойдут дети.
Смешно.
Дождит.
Да, иди, ты.



Фигурально

Ты знаешь, это неважно,
сколько еше осталось
до мнимой беды.
Подумаешь, вообщем-то блажь, но
видимо расплескалось.
Посредством холодной воды
указываю на полюс.
ЛазОревой глубиною —
немедленный взмах...
— А ты принимаешь прополис?
— Послушай, ты дура что ли?
— Я — видимость дуры.
Сыграем в фигуры.
Ну, вот. Первый шаг и шах.



Погаси свет. Я расскажу тебе о современной музыке и классической литературе.

Погаси свет. Мрак распиши свечами.
Я — твоя боль в сплетении солнечном. "...чами,
...чами, ...чами,"— поет одинокая женщина.
Она боится предательства.
На динамике трещина
от децибеллов, что для дебилов
в стадии помешательства.
Останутся там с открытыми ртами,
как рыбки, которые видели Будду.
Разделают их в дорогом ресторане
и нашпигуют. А в племени вуду
шаман засмеется недобрым смехом.
Каренину поезд опять переехал.



Колошматит

Колошматит...
тик — так
тик — так —
пора вставать.
Ать два — левой,
ать два — правой.
Барабана нет,
горна тоже.
Читай глубже,
дыши медленнее.
Шепни
радостно
на ухо,
что сдаешься.
Я прощу тебя
в позапрошлый
четверг.
Объегорю.
И выкину,
как засохшую тушь
для ресниц.
Ты давно мне не нужен.
Только умная женщина
боится сказать тебе
правду.
Ну, а я говорю:
— Ты — никто.
И нигде,
И никак
нет тебя.
Ты — больная фантазия автора.



Путь

Я кого-то обидела,
опять кого-то задела.
За дело.
Зло сделала,
сдали нервы.
Не Вы!
Невыносимо
на вынос жить.
Тяжесть,
усталость,
вереск глаз...
Раз!
А, ну-ка пошла
лошадь!
Но!
Двадцать шесть раз
я встречала весну.
Жду опять.
Ну, что сказать
напоследок?
Последыш
любимее
выкидышей.
Дыши.
Слышишь?
Выше...
У нас скоро снег.
Гнева Бога
боязно.
Слепим снеговика,
как Лаура
Петрарку...
в арку,
в любую арку
сбежать.
Закинуть голову
и утонуть
в
кусочке ясного неба,
одиноких окнах,
балконах,
не быть
мне
такой же,
как все.
Все.
Поезд уехал,
а я осталась.
Малость
гибну,
малость
страдаю,
прощаю
шалость.
Все-таки
я обожаю
человечество
в целом.
Ом-мани!
Но по отдельности,
когда стадный инстинкт
говорит ему: "Бей!" —
ненавижу.
Мое право.
Право, я же люблю
человечество в целом,
а по отдельности
я его просто не вижу.
Жужжу, конечно.
Иногда попадаются корни
деревьев, отрепьев, снов.
Думаю,
это и есть
любовь.
Таков мир.
Есть выбор.
И я выбираю
Снег.
А на нем,
как на чистом
листе,
я выжигаю
свой
Путь.
Звездами глаз.
Раз,
раз-раз-раз —
проверка микрофона.
Занавес!
Где занавес?
Кто, б...я, пьет
на рабочем месте
и падает с вышек?
Не ори на меня, прораб,
я ослаб,
но летаю.
Даже во сне.
Ни х...я себе!
Театральный
роман:
Мы рождены, как птицы для посуды!
Мы рождены, чтоб сделать очень больно!
Тому, кто любит...
просто очень любит.
Тебя.
За то,
что
ходишь
по земле.
Лети!
Он отпускает.
Воля!
Воля!
Ты разобьешься
или долетишь.
Другой дороги
нет.
На небесах.



Нарисованный город. Собачий.

Нарисован город. Квадраты.
Недосмотренный фильм.
А ты?
Помнишь, как убегал от всех,
чтобы никто не видел слез.
Лед.
На реках огромных.
Зрелище.
Сменяются лица,
но ситуации те же.
Ты спишь.
А небо уже
поменяло свой цвет.
На изысканно — лунный.
Высокомерно,
изящно,
надменно,
всего лишь один раз
убей любимого.
И он отпустит тебя.
Или умри сама.



Адада

Внутри меня ад-
да
да
да!
Сердца град.
"Ада,
Ада",—
зовут собачку.
"Сучка-
бездарная поэтесса",—
эссе
"Секса
нет"
И не будет.
Твари-люди
лорнет
лижут.
Жуть!
Куда попала?
Боли мало?
Отсталa.
Осталaсь.
Изморось.



Дебри

Беспокойные мириады звездной наполненности
пленяли тело, предчувствуяя душу.
Осознание предсказуемой обездоленности
выплеснуло, как белых китов, на сушу.
Море, исконно бирюзовым безвременьем,
выталкивало из себя по капле, толчками.
А небо жидким, плавленым откровением
сдирало кожу бронзовую для оригами.
Пересечение закономерностей в странностях
заламывало бесконечной диффузией следствия.
Крест Южный запутался в Андромеды туманностях,
отрицая не релевантность данного бедствия.
Симптомы, с вкраплениями дымчатого и прозрачного,
не принесли желаемого облегчения.
Метаморфозы эмпириоса* извлекали из неудачного,
мерцающего, многогранного сожаления.
Коэффицент полученных, затейливых перерастаний
приравнивали к незакрепленной константе.
Предельную скорость циничных, вздернутых уживаний
перекатали в бисер растущий.
Анданте.
__________________________
*эмпириос — эмпирический опыт




Стихотворения были опубликованы в журнале "Дети Ра" (№ 7 (21), 2006 г.).



ЩЕЛЧОК. ВЫДОХ


Зима в Х...

Скалы,
скалы,
скалы...
и дождь,
лысое дерево,
капельки,
дрожь —
это зима в Хельсинки.



Кадры

вспыхнет коробка дома
отражениями солнца в окнах.
Щелчок.
Выдох.

Пара влюбленных связала себя
красным шарфом.
Чтобы не потеряться
в тоннеле.

Мужчина за соседним столиком
нюхает искусственную
герберу.
Под синей лампой.

Утренний аромат кофе.



Редукция

Есть бумага.
А есть лист.
И лишь он упадет на холодную землю.
Красиво.
Портрет. Карандаш. Цианистый калий.



Эль. Синки

чернота
та
та
та
литота
ах
белым взмах
крыла
ла
ла
ла.
ласково ласточка
ласково
вольно
ноты листьями
под ноги
гибнут звуки
кидают
больно
но
вольно
вольно
вольно
лети ласточка
черным по белому
в пустоту.